— Он любит людей на руках носить, потому что сильнее его на всей Горе Железной никого нет. — Паня фыркнул: — Такую здоровую по траншее тащил! Мне даже совестно перед ребятами стало, если хочешь знать.
— Вот тебе! — И Наталья так ущипнула Паню, что он зашипел.
Послышались шаги отца.
Стараясь ступать тише, он прошелся по столовой и остановился в дверях «ребячьей» комнаты прислушиваясь.
— Папенька, дорогой! — шепнула Наталья, уже ушедшая к себе за ширму. — Ты не сердись на меня, глупую…
— Спи, спи! — откликнулся отец и вздохнул: — Эх ты, Наташка, Наташка… Наталья Григорьевна!
Погасив свет в столовой, отец ушел в спальню не позанимавшись, что случалось редко.
— Наталья Григорьевна! — повторил Паня. — Подумаешь!..
Часы в столовой стали бить, и донесся сипловатый гудок Старого завода, словно кто-то, откашлявшись, спросил: «Ну как, начали, что ли?» Ему издали ответил гудок Ново-Железногорского металлургического завода. Он запел, загудел громче и громче… Можно было подумать, что к дому Пестовых приближается поющий великан. Через дома, улицы, площади и скверы, через весь город шагал он к Горе Железной, повторяя: «Иду-у, иду-у!», и по пути собирал в охапку гудки других заводов и фабрик.
Запел весь Железногорск. Голоса были разные, но они сливались с голосом великана и заполняли мир.
«Вахта началась, — сквозь дрему подумал Паня. — Вахта с большими ковшами…»
В канун Октябрьского праздника, утром, Паня наведался на Гранильную фабрику, где он давно не бывал.
— Пришел — так заходи, зашел — так посиди! — присказал Неверов, когда Паня переступил порог яшмодельной комнаты. — Совсем ты забыл ко мне дорогу, а мне все же охота свою работу добытчику показать. Посмотри вот свежим глазом.
Камнерез сидел за рабочим столом. Перед ним лежала почти готовая доска почета. И Паня долго смотрел на нее.
Смутно припомнилось, как он искал камень-малахит в старинной шахтенке, как нашел медный светец, как вез домой тяжелую малахитовую глыбу… Было это или не было? Было! Но разве то, что лежало перед ним, родилось из глыбы малахита? Разве есть между ними какая-нибудь связь? И верится — и не верится…
Коснулась бесформенной глыбы умная рука мастера — и ожил, расцвел камень, покорно выдав свою красоту. А красота эта чудесна? Сквозь нее светится жизнь вольная, светлая, идущая вперед и вперед… На столе расстилается зеленое море, покрытое вахтами, и взгляд стремится за волнами, и кажется, что море громадное, беспредельное. Нигде не кончится волшебное море, никогда не остановятся светящиеся волны. Дружные и могучие, идут они одна за другой, одна краше другой и манят, увлекают в бескрайные просторы…