Наградой за этот штурм послужила широкая панорама.
У подножия холма во втором карьере грохотали экскаваторы и гудели паровозы, дальше виднелись здания на площади Труда, а еще дальше сияла синева заводского пруда. По другую сторону холма раскинулась долина реки Потеряйки, изрезанная серебряными протоками и сверкающая прибрежной зеленью, а за долиной далеко-далеко уходила волнистая тайга, скрывавшая под вековечными зарослями округлые Уральские горы.
Ребята заговорили о переменах, которые на их памяти произошли в этих местах.
— Никакого карьера возле Крутого холма не было, а был просто пустырь, — сказал Вася Марков.
— И на нем наша коза паслась, — вспомнил одни из братьев Самохиных.
— Это разве карьер! Через три года он первому карьеру не уступит, — сообщил Егорша. — Брат говорит, что возле пруда и за прудом столько руды, что навсегда железногорским домнам хватит.
— А на площади Труда высокая Рудная горка была, — взглянул с хитрой улыбкой на Паню Вася Марков.
Но впервые Паня не воспользовался удобным случаем напомнить, что это его батька, и никто другой, срыл горку.
— Возле рудоуправления скала стояла, тонкая, как карандаш, — продолжил эстафету воспоминаний Вадик. — Я на нее сколько раз лазил. Шоферы попросили, чтобы скалы не было, и взрывники ее на кусочки разнесли, пожалуйста!
Издали донесся мягкий рокот и стал быстро приближаться. В глубине синего неба появилась блестящая точка.
— Заводской самолет, — определил зоркий Егорша. — Наши из Москвы вернулись!
Серебристая птица проплыла над Крутым холмом, пошла на посадку и скрылась из глаз.
— Уверен, что они привезли важные новости, — сказал Николай Павлович.
Вадик топнул ногой:
— Крутой холм пополам треснет, сквозь него траншея пройдет.
— А там построят железную дорогу. — Егорша широким жестом провел невидимую черту от Крутого холма по долине реки Потеряйки.
— Однако может случиться так, что новые перемены начнутся здесь раньше, чем мы увековечим для краеведческого кабинета Крутой холм в его нынешнем виде, — напомнил Николай Павлович.
Тотчас же Роман стал щелкать своим аппаратом в сторону Потеряйки, потом, сопровождаемый шумливыми советчиками, со всех сторон снял Крутой холм и в заключение скомпоновал, как он выразился, живописную группу из всех участников прогулки и щелкнул пять раз подряд.
Собрались домой. На пустыре началась беготня, охота за ящерицами, затеялась чехарда с участием Романа. Особенно ловко прыгал худенький Егорша, а Вадик «не дотягивал» и с хохотом садился на спину «подставщика».
— Что тебя так заинтересовало, Пестов? — спросил Николай Павлович у Пани, смотревшего вниз с борта карьера.