Он вошел в «ребячью» комнату и прирос к пату.
Под таблицей «Режим дня» стоял письменный стол с тремя ящиками в тумбе, не очень большой, но вполне настоящий, и вся комната уже пахла новым столом — свежим деревом и лаком. А старый стол, которым Наталья и Паня пользовались совместно, будто стесняясь нарядного новосёла, отодвинулся к ширме, то-есть перешел в распоряжение сестры. Значит, новый стол принадлежит Пане? Да разве только стол! А лампа с зеленым абажуром? А письменный прибор из серого ангидрита с каменным бокалом для карандашей?
— Твое обзаведение, — сказала мать, с улыбкой глядя на ошеломленного Паню. — Отец стол из магазина привез, проводку для лампы переделал, чуть на совещание к генерал-директору не опоздал. Только бы ты за ученье взялся. — Мать снова похвалила таблицу: — Понятно все разрисовано, часы да часы. А у тебя часов-то нет…
Из широкого кармана своего передника она вынула маленький квадратный будильник и поставила рядом с письменным прибором:
— Ты с ним аккуратнее обходись, не сломай мой подарочек. Все во-время делай…
И, поцеловав сына в щеку, вышла, прежде чем он успел поблагодарить.
Как засуетился Паня! Он выдвинул и задвинул ящики стола, убедился, что они ходят как по маслу, проверил замки, зажег и погасил лампу, залез под кровать и неопровержимо установил, что цифры и стрелки будильника светятся. А тут еще будильник, очутившись под кроватью, зазвонил так громко и весело, что Паня засмеялся от счастья. Потом он сверил будильник с большими висячими часами в столовой; не удовлетворился этим — спросил у телефонистки, работающей на коммутаторе: «Валя, время?» Получил в ответ: «Без четверти три четверти… Не обязана я тебе время говорить!» и вызвал квартиру Колмогоровых.
Ему не ответили. Значит, еще Вадик не управился со своими бесчисленными эскимо.
— Паня, ты не знаешь, кто это потерял возле нашего дома? — войдя в комнату, с невинным видом спросила Наталья.
Новая радость: два тома сочинений Гайдара в коленкоровом переплете с серебряными буквами!
Марии Петровне пришлось несколько раз звать Паню к столу, так как он все не мог оторваться от своих новых богатств.
— Чуть не опоздала к обеду! — сказала Наталья, когда мать налила тарелки. — Знаешь, мамуся, в поселке говорят, что папа скоро перейдет во второй карьер на проходку траншеи. Я от кого-то слышала, мамуся, что он хочет взять в свою бригаду Степана Яковлевича Полукрюкова.
— И ничего подобного! — опроверг этот стух Паня. — Васька Марков говорит, что на траншее график будет знаешь какой? Сверхжесткий, вот! Надо на Крутой холм самые хорошие руки дать, так что Полукрюков бате совсем не подойдет.