Для начала мы принялись стенать и орать, что у нас болят животы от голода, и они, полицейские, принесли нам какого-то сухого печенья. Потом мы стали проситься в уборную. «Туалет, туалет!» — требовали мы. После похода в туалет мы начали рыдать в голос, и кричать, и жаловаться до самого наступления ночи, а ночью сменившиеся полицейские обычно менее терпеливы и при неудачном раскладе тебя могут избить до полусмерти, а если повезет — отпустят на волю.
Мы решили рискнуть. И нам повезло.
Под утро, еще в темноте, когда машин на улицах практически не было, двое полицейских, на грани помешательства от наших воплей, распахнули дверь комнатушки, за уши выволокли нас из участка и вышвырнули на улицу, крича, чтобы мы убирались туда, откуда явились, чертовы обезьяны-горлопаны. Или что-то в этом духе.
Утро прошло в поисках Солтана и Рахмата. Мы обнаружили их на пляже за городом. Когда я их увидел, то даже обрадоваться не успел, потому что тут же пришел в ярость: я наделся, что за время нашего заключения они раздобудут какую-нибудь одежду — штаны, футболки, может быть, кроссовки.
Но нет, ничего. Мы все четверо по-прежнему оставались оборванцами, и хоть и ряса еще не делает человека монахом, но все же встречать принято по одежке.
Беженцу нужно уметь предугадывать события, поэтому в участке я сделал кое-что полезное: я изучил большую карту острова, висевшую на стене. Место, где мы находились, на ней отметили красным, а Митилену — синим. Из Митилены можно было отплыть в Афины. Пешком по полям и второстепенным дорогам мы добрались бы туда за один день, несмотря на больные ноги.
Мы двинулись в путь по обочине дороги. Солнце жарило нещадно, хоть хлеб выпекай, в такую погоду потеешь, даже когда стоишь. Солтан принялся причитать — думаю, у Хуссейна Али просто не хватало на это сил, иначе он, по своему обыкновению, занялся бы тем же самым — и время от времени выскакивал на дорогу и голосовал, пытаясь остановить проезжающие машины, чтобы нас подбросили. Я его утаскивал обратно и увещевал:
— Не надо. Что ты творишь? Они опять полицию вызовут.
Но он не слушался и ныл:
— Давай остановимся, умоляю тебя. Дождемся, пока нас кто-нибудь подберет.
— Если ты будешь продолжать в том же духе, тебя полиция подберет. Вот увидишь.
Разумеется, я не хотел накаркать, или как это говорится, в общем, ты понял. В моих интересах идти дальше с ними, помогать друг другу, но они вбили себе в голову, что устали и что лучше тормознуть попутный пикап или другую машину, и тогда я сказал «нет» и отошел от них.
Там рядом с бензоколонкой был маленький магазин, а справа от него — облупившаяся и ржавая старая телефонная будка, наполовину укрытая кроной дерева. Я зашел в нее, снял трубку и сделал вид, что разговариваю по телефону, но на самом деле следил за своими попутчиками: хотел узнать, что у них получится.