– Соседа это дом. Егорыча – вон, следующий участок. Не подъехать – тут на углу местный новорусский дуралей баню в три этажа строил; развалилась, засыпала все. Автоматы держите наготове, и от меня ни на шаг.
Оказавшись на улице, Тоха нервно поежился. Без танка, без Рощина и Синего он чувствовал себя очень неуютно. В нос бил смрад трупов и пожарищ, в уши долбило гнусное карканье воронья. В придачу солнце за тучами скрылось – к дождю, похоже. Класс – если потемнеет еще сильнее, крысы, пожалуй, решат, что надо бы выбираться на прогулку.
Прапорщик направился к дому, особо не заморачиваясь с выбором маршрута: прямиком через россыпь шлакоблоков. Тоха, переступая через обломки бани, едва поспевал за ним. Юлька плелась последней, на ходу ухитряясь чуть ли не на триста шестьдесят градусов вращаться, направляя свой автомат на каждую подозрительную щелочку.
Онищенко, остановившись перед вышибленной дверью, висящей на одной петле, спокойно в нее постучал и вопросил:
– Есть кто дома?
Ответом ему была тишина. Но он не сдавался – уверенно направился внутрь.
Внутри было немногим лучше, чем снаружи, – такой же разгром, разве что трупы не валялись. Мебель топорщилась щепой вокруг пулевых и осколочных пробоин, стены тоже изрешечены, под ногами хрустели осколки стекла и посуды, телевизор чернел разбитым кинескопом.
Онищенко, пройдясь по дому, подытожил:
– Егорыча нет. И Натальи Викторовны тоже. И трупов нет.
– Может, ушли? – предположил Тоха.
Прапорщик не ответил: присев, он постучал прикладом по полу и громко поинтересовался:
– Егорыч, ты там?
Несколько мгновений ничего не происходило, а затем Тоха вздрогнул, увидев, как задвигался линолеум на углу кухни. Со скрипом откинулась крышка погреба, из тьмы высунулась шустрая старушка, жмуря испуганные глаза, уточнила:
– Саш?! Ты?!
– Я, Наталья Викторовна. Я. День добрый. А Егорыч дома?
Супер – он бы еще про здоровье спросил. Для комплекта.
– А где ж ему, окаянному, быть? Тут он. Храпит внизу. Ирод – бидон браги невыгнанной из гаража вытащил вчера и пьет с тех пор! Сил больше нет его терпеть!
– Наталья Викторовна, надо бы его разбудить. Дело важное – отлагательства не терпит.
– Ну подожди, Саша, сейчас я его подниму. Ирода…
Голос старухи на последних фразах был нехорош – Тоха начал даже переживать за этого сверхартиллериста. Как бы чего плохого не сделала с ним.
Снизу послышался какой-то плеск – и следом возмущенный голос немолодого мужчины:
– Совсем спятила на старости лет?! Ты бы еще нужду на меня справила!
– Молчал бы, ирод! Саша вон к тебе пришел, и не один. Говорит, по делу. А ты тут валяешься. Хронь бесстыжая!