Тоху это не напугало – он даже не пошевелился. Нужно нечто большее, чтобы заставить его копаться в дерьме ради каких-то многоногих червей-гермафродитов. Покосившись на свои голые предплечья, он вздохнул:
– Зря выбрался – я, похоже, сгорел уже.
– Это тут мигом – надо было с длинным рукавом что-нибудь надевать, ты же белый как сметана. Вы, москали, сразу до пузырей здесь обгораете. Теперь пару дней страдать будешь, а потом облезешь, как пес лишайный. У меня раз деваха сосала одна – из Москвы, так у нее все облезло. Даже уши и щеки. Она когда у меня брала, я глаза зажмуривал, чтобы не видеть этот тихий ужас. А парня ее в Геническ увезли, в больничку – этот лох даже задницу себе пропек. Весь был красный – как переспелый помидор. Наверно, этот лох был педиком – привык подставлять всем, кто ни попросит, вот и солнцу подставил.
Тоха, опять вздохнув, поднялся, скинул шлепанцы, полез в воду. Но он и не думал помогать Лысому – набрал жменю жирного черного ила, густо намазал им предплечья. Хоть какая-то защита от солнца, да и полезный он, если Олег не соврал.
Закончив с руками, чуток намазал щеки. Он не боялся, что они обгорят, – просто для прикола. Затем решил провести черную полосу на лбу – не хуже чем у Рембо морда станет.
В этот момент со стороны моря резко и громко затрещали автоматные очереди.
* * *
Тоха в армии не служил. Он не был инвалидом или психом – просто студентов не брали. Получит диплом – тогда да, загребут мгновенно. Отмазаться от столь непривлекательного долга Родине сейчас не так-то просто, но он не терял на это надежды – ему не улыбалось вычеркивать из жизни такой сочный кусок молодости. Нормальному парню в армии делать нечего – он не для того родился, чтобы офицерам гаражи строить или гнилую картошку чистить тоннами, а вечерами стирать обгаженные подштанники «дедов», терпя от них морально-физические унижения. Пусть там гопники корячатся и разная деревенская быдлота – армия как раз для таких и создана. А Тохе не улыбается мыться в одной бане с людьми, которым он на гражданке даже руки подавать не станет.
В стране, гражданином которой являлся Тоха, огнестрельное оружие было не то чтобы под полным запретом, но… Не одобрялось оно. Государством не одобрялось. В общем, до Дикого Запада было так же близко, как до Меркурия раком. Тоха никогда не держал в руках настоящего пистолета, не говоря уже об автомате. Максимум – спортивную пневматику. Стрельба из пневматики ему не понравилась – он попадал куда угодно, но только не по мишеням. На ролевке[19], куда его затащили случайные приятели, ему довелось испробовать луки и арбалеты. Это дело понравилось побольше. Тоже не попадал, но выглядело круто, и процесс доставлял удовольствие. Отдавало чем-то настоящим, первобытным, мужским. Это тебе не жалкие «пуки» из дешевенькой «воздушки».