– Может, по граммуле – за знакомство?
– Нет, не стоит. Чую, что сегодня мне лучше быть тверезым. Я так понимаю, есть для меня работенка? Если дело так обстоит, то я на работе не пью. Лечить – только трезвым.
Мичман начинает мяться.
Мнется он долго, наконец решается. Рассказывает он полную чушь. Но видно, что честно – как на исповеди. Два года назад он слегка расслабился и надрался в подозрительной мужской компании. А через пару недель после этого почувствовал себя плохо – разболелась задница. Ну вот в самой дырочке. Не желая давать повод сплетням, мичман смотался в Петербург и в частной навороченной клинике показался на условиях полной анонимности. Принимали его великолепно, со всем решпектом, взяли все анализы, попросили заехать через пару дней. И на втором приеме порадовали, что это у него в анусе проявления сифилиса. Мичман со стыда чуть не помер. Он был завзятым бабником, а тут такое. И вот его два года от сифилиса лечат, а только хуже. Штамм, говорят, устойчивый к антибиотикам.
То, что это бред чистой воды, мне понятно сразу. Сифилис не лечат два года, тем более свежий. Шанкр[17] не дает резкого неудобства. Если даже и дает – болевые симптомы для сифилиса нехарактерны. Штаммов бледной трепонемы, устойчивых ко всем антибиотикам, науке пока неизвестно. Зато частные клиники с врачами, которые купили диплом и умеют драть деньги, – это я видел.
– Ну давайте раздевайтесь.
– Совсем?
– Совсем. И свет поярче.
Осмотр пухлого мичмана никаких признаков сифилиса не дает. А вот когда складской работник встает на стол в позу «коровушки», взгляд тут же отмечает роскошный, запущенный геморрой с отличными геморроидальными узлами. Студенческий случай. Диагноз от двери. Так говорят о столь наглядной хрестоматийной картине. Даже жаль беднягу – как же он гадит-то? Это ж боль неописуемая.
– Постойте так пока, я сейчас снега с улицы возьму и приложу к больному месту. Потерпите.
В сумке находится несколько пар резиновых перчаток. Натягиваю пару, с автоматом высовываюсь из двери, осматриваю совершенно безлюдный проулок – и, не отвлекаясь, цапаю сбоку от двери снежка.
Мичман дергается, но вот при контакте с холодом шишки начинают заметно уменьшаться. Конечно, тут одним снежком не вылечишь, геморрой запущен изрядно, но вполне по силам нормальному терапевту.
– Как, легче?
– Да… легче…
– Одевайтесь. Сифилиса у вас не вижу. Можно, конечно, провериться на реакцию Вассермана, но уверен, что она будет отрицательной.
– А что же у меня тогда?
– Геморрой. Запущенный, но вполне курабельный[18].
– Как? – У мичмана делается лицо такого же цвета, как до этого у Николаича, – как бурак.