– И? Нашел?
– Увы, увы… Такая жалость… Не оправдал надежд нашей правозащитной общественности. Да мне и плевать – я ж увольнялся. Хоть напоследок удовольствие получил. Он ведь ко мне прискакал собственной персоной – показания давать и торопить, очень уж ему денежек было жалко! Даже важнейшие задачи защиты маньяков и садистов отставил в сторону… Ребята спецом пришли послушать. Я был великолепен – после разговора со мной столп аж кипятком брызгал. Уверен, во всех интервью теперь рассказывает, какие идиоты милиционеры у нас работают… Ладно, поболтали, и хватит.
Следак ушел, наверно, пора было делать обход. А может, я ему душу растревожил…
Хорошо мы тогда поговорили. Потом, сколько там ни ходил, другие охранники дежурили, а мой знакомец вроде уволился и уехал… Хороший был мужик, толковый…
– Доктор! Я закончил.
Что-то я замечтался. Опер уже со статикой закончил, теперь, как это у них называется, динамическая стадия осмотра. То есть теперь ворочаем тела и смотрим, нарушая первоначальную обстановку.
Ну по первоначальному положению тел я бы сказал, что их поставили на колени и расстреляли очередями в спину. Лежат ничком, руки поджаты под грудь, ноги вытянуты. Мертвы несомненно и всяко уже больше суток. По трупным пятнам судя, тела не перемещались. Так что, похоже, все здесь и произошло.
Одежда у всех троих имеет следы огнестрельных попаданий – рваная на спине, запачкана кровью.
Дмитрий начинает ворочать окоченевшие тела. В ложе трупов на слежавшемся снегу полно кровищи. Две важные детали (одну замечаю сам): это связанные в запястьях каким-то шнурком руки у всех троих и кляпы во рту (на это указал Дмитрий).
Вообще-то ковыряться в ранах на месте запрещено. Но совместно с опером решаем, что все равно то, что мы делаем, – жалкое подобие с кучей нарушений, и я одноразовым скальпелем тут же на месте делаю крестовидный надрез на коротко стриженной голове: парней добили выстрелами в головы, а пуля, пробивая кость, оставляет обычно внятное входное отверстие, по которому можно понять, какой калибр был у пули.
Ну вот, после отсепарирования кожно-мышечного лоскута видна отчетливая круглая дырочка в желтоватой кости. Зову опера, но он машет рукой: продолжай, дескать. Копается в снегу неподалеку.
У всех троих дырочки одинаковые.
И у всех головы пробиты навылет.
Надо бы покопаться – в мерзлой земле пули недалеко ушли.
Но опер уже тащит что-то на ладони.
Две пистолетные пули от «макарова». Ну во всяком случае, я так думаю, хотя, признаться, баллистический эксперт я никакой… Впрочем, пулька в 7,62 мм входит в пулевое отверстие с люфтом – значит, калибр был больше, это-то и мне понятно.