Додумать не успеваю – у Иоанновских ворот какой-то крик и брань, причем нехорошая брань.
Вообще-то можно бы и не ходить… Но тут мало стволов, и мой может оказаться не лишним. Оказывается, брань из-за того, что в ворота прошло семейство, а в семействе двое мальчишек, и один из них перебинтован – кисть руки. Родитель говорит, что это он порезался, а охранники тычут пальцами в уже висящий лист с информацией (а молодец печатник!) и требуют отвести пацана в карантин, против чего выступают оба родителя. Пацаны ревут, отец матерится – охранники не уступают, а вокруг народу уже столпилось куча, глазеют. Надо вмешаться, но хорошо бы, чтоб охрана сама справилась. Нечего мне из себя изображать ангела небесного.
На помощь охранникам подоспевает тот самый милиционер с «кедром», козыряет на ходу и разрешает идти с сыном папе. Маму с другим сыном отправляет на сборный пункт – на все требования не разъединять семью жестко отвечает об установленных карантинных правилах, а пытающегося качать права папу предупреждает: либо семья будет соблюдать правила в крепости, либо совершенно свободно может валить на все четыре стороны. Папа стихает от такой перспективы.
Встречаемся с милиционером взглядом. Он довольно неприязненно спрашивает:
– Контролируете исполнение?
– Да. Должен признать, придраться не к чему. Грамотно работаете. Куда отводите на карантин?
– Идемте. И вы оба тоже. Маме с сыном идти по указателям – красные стрелки. В Артиллерийский цейхгауз, там пункт сбора. Получите горячий чай.
А это уже молодец Павел Ильич! Горячее питье – хоть и без чая, и без сахара, голый кипяток – и то очень помогает успокоить людей. А если с сахаром и заваркой – так совсем хорошо. Самое то.
Только вот не нравится мне толпа народу здесь. Не ровен час, какой зомбак проскочит. Ломанутся они все в ворота – будут лишние травмы. Говорю об этом милиционеру. Он соглашается:
– Разгоню, когда вернусь.
Добираемся до Зотова бастиона. Внутри в казематах кучи досок и всякого строительного добра. Тут же прохаживаются двое патрульных – михайловские. Внутри по казематам два десятка женщин, мужчин, детей. Кто перебинтован, кто забрызган кровью. С открытыми ранами никого. У каждого карантинного веревкой к ноге привязано что-либо тяжелое, например доска. Устраиваем тут же новоприбывших. Один из патрульных присматривает за этим, вполголоса сообщает правила поведения на карантине.
Выходим на улицу. Удивляясь, спрашиваю:
– Когда это все раненые перебинтоваться успели?
– А они и не успели. Это уже мы тут их мотали. В основном-то у них ссадины, царапины, порезы. Укусы увидели у троих четко, они отдельно сидят – вон дверь. Ну тут все друг за другом смотрят, мы их предупредили. Так что спать будут вполуха, боятся. Да не беда, если сутки не поспят. Охрана стрелять будет, едва человек помер. Тут ребята надежные стоят.