Ничего, кроме диагноза перитонита, в голову не приходит. Значит, тащить поляка на стол к хирургам. Спрашиваю Колю: потянет его «Дельфин» пять человек?
Отвечает, что да, потянет. Что ж, кроме родителей придется еще и поляка везти.
В общем, летят обратно с больным летчиком.
Джипер едет опять на поле.
И тут мои родители преподносят мне сюрприз. Помявшись и попереглядывавшись с отцом, мама говорит, что сейчас они не полетят. Я поперхнулся чаем от такой новости.
Как? Почему? Мне же не так просто было этого добиться. Случай практически помог. И не факт, что я смогу это сделать еще раз в ближайшее время. Они о чем думают-то? Тут регулярных рейсов не будет, надо эвакуироваться, пока есть такая возможность.
– Ты не сердись. Сам посуди: ты сейчас носишься как угорелый с какими-то лиходеями, младший вообще в концлагере завалы разгребает. А нам куда? В безопасную Петропавловку в тюрьме жить? Или в Кронштадте вселяться в чужую квартиру, где люди только что умерли? И что дальше? Здесь работы полно, лето скоро. Дом наш, собственный. Мы ж специально сюда поехали, чтобы вам не мешать. Вам ведь достаточно знать, что мы живы, здоровы. Верно ведь? Так мы и тут живы и здоровы. И видишь, пока все относительно спокойно. Степан с ребятами партизанят потихоньку, защита у нас достаточная. Ты вон еще ружей привез, теперь совсем безопасно будет. Летчику твоему подарок подарим, чтоб сюда с радостью прилетал. Да и неудобно, детей бы по уму сначала вывезти.
– Лучше пока детей никуда не отпускать одних, – несколько напряженно говорит Света.
Вот тебе, бабушка, и юркни в дверь. Сижу немного очумевший.
– И что за подарок вы тут летчику дарить будете?
– Сейчас принесу, – отзывается Света и, гибко поднявшись, исчезает в сенях.
– Ну давайте тогда, груз примите, что ли.
– Брось, понимаем, что тебе хочется немного похвастать. Так уже спасибо сказали, все очень к месту. А ты лучше отдохни, чайку попей. К нам на квартиру добраться можно?
– Не знаю, там сейчас не ездим. А что?
– Понимаешь, какое дело. У нашего дома крыша откапремонтирована демократически… Значит, этой весной уже протечки будут серьезнее, чем в прошлом году. Мебель, наверное, вывезти не получится, но хотя бы документы забрать. Рухнет дом, все, что есть, пропадет. Или проплесневеет насквозь.
Это я знаю точно – так и получится. Пару лет назад в Питере была проведена массивная акция по капремонту крыш старых зданий. Денег вбухали безумно. Но дело нужное, конечно, многие старинные дома с 1917–1946 года не ремонтировались. Старые крыши долой, построили новое, все переделали.