У меня, можно сказать, есть покровитель.
Мирон.
Один из местных криминальных авторитетов. Именно его мальчики называют себя моими друзьями.
Я прикрыла глаза, вспоминая слова Палача.
«Как ни крути, но ты, малышка, повязана с нами до того момента, пока последняя копейка твоего долга не пополнит казну», — говорил он, сверкая синими глазами.
Троллейбус пару раз качнуло и он замер.
Конечная.
Выйдя, сразу же поймала частника. Села и назвала адрес.
Вновь вышла, прошла пару кварталов и вновь остановила частника. Подобную манипуляцию я проделала еще два раза.
Я петляла, стараясь запутать следы. Простая мера предосторожности. Хотя, она и не обязательна.
В минуты, когда мне приходится общаться с людьми, как Анатолий или Палач, я чувствую себя преступницей. Таким вот, выше изложенным, способом я пытаюсь отгородить себя от того мира, с которым незримо связана.
Глупо, не правда ли?
Последнее такси, пойманное мной, остановилось. Заплатив водителю, дальнейший свой путь продолжила пешком.
Карамзинка угнетала. Здешние улицы, видимо, не знали, кто такой дворник. Повсюду, куда не глянь, лежали кучки мусора. Фонари горели через один, а то и через два. Воздух пропитан людским отчаянием и злобой. Даже тишина здесь была особой. Она таила в себе скрытую угрозу.
Наверное, именно так выглядит ад.
Наконец, я вошла в нужный мне дом, нужный подъезд, пропахший мочой, поднялась на нужный этаж. Казалось, я шла по бесконечному коридору, кишащему окурками, пустыми бутылками из-под дешевой водки и шприцами.
Остановилась у нужной комнаты.
Дверь была не заперта.
Ничего удивительного, ведь Анатолий ждет меня.
Я вошла, прикрыв за собой дверь. Никого не было, лишь тускло мерцал ночник в грязном абажуре на дощатом столе, заставленном батареей пивных банок.
Сделав пару шагов, я поскользнулась и упала. Растянулась в луже чего-то липкого, черного, с очень знакомым запахом.
Приподнялась.
Один взгляд на собственные руки заставил похолодеть. Они были обагрены кровью.
Кровь, медленно, тоненькими струйками стекала от кончиков пальцев к локтям, разрисовывала кожу хаотичными узорами.
Кап…
Глухим эхом разнеслось по комнате…
Кап… кап…
Сверху упало пара капель мне на колени, растекаясь, впитываясь, въедаясь темными пятнами в джинсовую ткань.
Кап…
Еще одна, холодная, капля коснулась лба …
Сердце трусливо замерло.
— Не смотри вверх, не смотри вверх, — словно молитву зашептала я.
Мышцы шеи будто одеревенели, я с трудом заставила себя поднять голову.
Оттуда, пустыми глазницами, на меня взирал Анатолий. На его щеках образовались дорожки кровавых слез.