Данила невольно почесал в затылке. Интересно, зачем все-таки его сюда Филарет привел?
Комнаты не было. Снаряд нео ударил в угол здания и обрушил две стены внутрь помещения. Данила и отец Филарет стояли на небольшом пятачке, свободном от мусора. Остальное пространство довольно обширной комнаты было завалено битым кирпичом, кусками штукатурки, обломками мебели… А прямо напротив зияла огромная дыра, через которую открывался замечательный вид на колокольню Ивана Великого, почти не пострадавшую от обстрела из требучетов — так, сколы кое-где, но это мелочи, к завтрему мужики все подправят. Интересно все-таки, на купола полюбоваться привел его сюда старец или еще для чего? Но, памятуя, что Филарет ничего просто так не делает, Данила молчал, терпеливо ожидая разъяснений.
Однако старик ничего пояснять не стал. Взял у подоспевшего Мала светильник, жестом отослал слугу-телохранителя прочь и, подойдя к куче мусора, поманил Данилу пальцем — подойди, мол.
Дружинник повиновался. При его приближении Филарет довольно ловко концом посоха отбросил в сторону большой обломок фанеры, прикрывавший помятый стальной ящик, вывернутый из стены ударом снаряда. То ли снаряд нео изуродовал старинную схоронку, то ли Мал разок приложил ее своей дубиной, но толстенная дверца ящика висела на одной петле, а внутри виднелись какие-то папки и отдельные листки бумаги.
— Правильный был сейф, с прибором автоматической откачки воздуха при закрытии, — сказал отец Филарет. — Иначе бумага бы не сохранилась за двести лет.
Данила задумчиво почесал подбородок и сделал глубокомысленное лицо. Мол, все понял, жду продолжения.
Старик присел на корточки, положил посох рядом с собой и принялся осторожно извлекать из ящика пожелтевшие от времени листы. Похоже, за две сотни лет ящик все-таки разгерметизировался и в него проник воздух. От неосторожного движения Филарета несколько бумажек прямо на глазах рассыпались в прах.
— Экий я неловкий! — с досадой в голосе произнес Филарет. — Старость проклятая, руки уже не держат ничего.
«Угу, — подумал про себя дружинник. — Давешний опричник надолго запомнит, как эти старые руки его посохом приласкали».
— Я ж только одну страницу прочел и сразу понял, что это такое, — продолжил Филарет, распрямляясь. — Фанеркой прикрыл от лишних глаз, Мала поставил сторожить и пошел тебя искать. Буковицы-то помнишь еще? Грамоту не забыл за делами воинскими?
Данила пожал плечами.
— Да вроде помню, отче. Вы ж учили-то. Такое не забывается. Хорошая наука, в детстве привитая, — она на всю жизнь.
Старик хмыкнул.