– Доблестные матросы великой Германии, – прервал капитан затянувшееся молчание, – я, ваш командир, обращаюсь к вам. Мы попали в очень трудное положение, наш корабль еще не потерял боеспособность, орудия целы и могут потопить любое судно, но мы лишились хода в непосредственной близости от орудий русских батарей и подводной лодки противника, торпеды которой нацелены на нас. Шансов выйти победителями никаких. Русские выдвинули нам ультиматум: сдать корабль в том виде, в каком он находится сейчас, в противном случае они нас потопят в этих холодных водах.
Среди личного состава пронесся ропот и возгласы возмущения.
– Я полностью поддерживаю ваше негодование, однако мы в безвыходном положении. Сохранить тысячу молодых и здоровых жизней для Германии лучше, чем оставить тысячу семей без сыновей, мужей, отцов. Надеюсь, война скоро закончится нашей победой и мы вернемся из русского плена. Допускаю, кто-то может и погибнуть в плену, но основная часть выживет и вернется домой героями. Некоторые из вас, наверное, думают, что командир продался комиссарам. Поверьте, я не предатель, просто хочу сохранить ваши жизни. Понимаю, вы присягали и готовы умереть за нашего фюрера и великую Германию в бою. Но речь не идет о бое, когда можно ответить ударом на удар. В данном случае это будет просто самоубийством без ущерба для противника. Безусловно, мы можем открыть огонь по берегу из всех орудий и даже что-то там уничтожить, прежде чем нас торпедируют, но слишком уж ничтожна плата за вашу жизнь. Возможно, я и предаю вас, но только ради вас, и за это предательство буду отвечать один. Я все сказал, решать вам: или героическая смерть, или позорная, но жизнь. Пять минут на раздумье, не согласные со мной, выйти из строя на три шага.
Строй матросов зашевелился, многие переговаривались между собой, кто-то стоял молча, обдумывал, как поступить. Жить хотелось всем, за исключением разве что нескольких ярых фанатиков, которые вышли сразу после выступления капитана. Таких набралось десятка два, включая нескольких офицеров.
– Командир, ну что там видно? Намерены они сдать свой корабль или нет?
– А ты, Петрович, сам погляди, – уступая место у перископа, ответил я. – Похоже, у них там голосование идет.
– Командир, может, их поторопить, – глядя в перископ, предложил старпом.
– Даем им еще пять минут, если они и тогда не ответят, действуем по твоему плану.
На берегу тоже наблюдали за крейсером, гадая, что предпримут немцы в этой ситуации. Корабль пока молчал и не двигался, что именно происходило на его палубе, из-за большой удаленности понять было невозможно. Орудия береговых батарей держали его на прицеле, готовые в любой момент открыть огонь.