Сероватый силуэт Николя поплыл к нему. Мертвый страж тоже протянул руку, и прозрачные пальцы обвили ладонь Влада.
В первый миг парень ничего не ощутил — ни холода, ни какого-либо покалывания… но потом по всему его телу прошла дрожь, в голове будто взорвалась бомба, а перед глазами вспыхнул слепящий ярко-белый свет.
— Что, что происходит?! — то ли закричал, то ли подумал Влад.
Мир завертелся, рассыпался на переливчатые мозаичные осколки, и юноше показалось, будто его засасывает в этот красочный водоворот. Мысли путались, плыли, терялись… и вскоре парень и сам не понимал, кто он, что делает… да и вообще — существует ли он…
…
Отец смотрел на меня осуждающе, почти неприязненно. Впрочем, подобные эмоции как нельзя лучше шли его скуластому, с крупными и резкими чертами, лицу.
— Ну что? — лениво спросил я, развалившись в кресле и забросив ноги на стол. — Так все делают!
— Но ты стал убийцей, — сурово напомнил мой властный родитель. Прямой, как струна, с приглаженными черными волосами, в темно-фиолетовом строгом наряде, он был вылитым колдуном из модных нынче пьес. — Понимаешь? Ты стал убийцей.
Я осклабился в улыбке. Его слова мало трогали меня.
— Это была честная дуэль, — напомнил я насмешливо. — Всего-то.
— Ну, а в чем был смысл? — устало поинтересовался Хуан, приблизившись вплотную ко мне и глядя на меня сверху вниз. Расчерченное тенями, его лицо казалось почти уродливым.
— Смысл дуэли? — я искренне удивился и, потянувшись за бокалом с коньяком, спокойно пояснил: — Этот кретин разозлил меня. Да ты и сам, папа, не ангел, разве нет?
Отец нахмурился:
— Ты слишком многое себе позволяешь, Николя!
— Разве? — я растянул губы в ехидной улыбке. — Ну, пускай так. Но это правда. Ты тоже убивал.
— Потому знаю, что это оставляет шрамы на душе. Мне не хотелось бы, чтобы такие шрамы остались у моего сына.
Я пожал плечами и пригубил коньяк. Напиток обжег мое нёбо и растекся приятным теплом по желудку.
— Никаких шрамов не будет. Это было заурядным событием.
Я говорил нарочито небрежным тоном, хотя понимал, что безбожно вру. Заурядное событие?! Да я никогда не забуду остекленевший взгляд этого юнца, его предсмертный хрип и попытку вынуть из пронзенной груди острие моей шпаги. В тот миг меня затошнило, но сейчас я не хотел демонстрировать собственные чувства отцу. Не хотел подтверждать своим примером его правоту. Черт возьми, он всегда прав, и это невыносимо! … — Что с твоим лицом? — спросил меня Роберт.
Я поморщился и вытер окровавленную скулу.
— Да так… неудачный удар шпагой.
— Неудачный для тебя, но счастливый для твоего соперника? — иронично уточнил мой брат.