— Отклоняю твою просьбу. Будешь жить так, как я велю.
— Сейчас не средневековье. И мы не на Ближнем Востоке, где ты мог бы запереть меня в гареме. Завтра же я уезжаю к родителям и начинаю дело о разводе.
В глазах Бейдра мерцал лед.
— В таком случае ты больше никогда не увидишь детей. Это в моей власти.
Джордана была потрясена.
— Ты не можешь так поступить!
— Могу и поступлю, — ровным голосом сказал он.
Слезы заволокли ей глаза, и она на какое-то время утратила дар речи. Бейдр с минуту смотрел на нее, а когда заговорил, в его голосе не было ни капли сочувствия.
— Никакого развода. Слишком многое поставлено на карту. Я не могу допустить, чтобы провозглашение моего сына наследником престола было омрачено скандалом. После всех жертв, которые я принес!
Джордана недоверчиво воззрилась на него.
— Каких еще жертв?
— Я проглотил свою гордость и просил позволения жениться на неверной, хотя меня и отговаривали. Но мне был обещан трон для моего сына.
— Я же перешла в мусульманскую веру! — крикнула она.
— Только на словах. Если бы ты действительно, сердцем, восприняла веру, то знала бы свое место и не подвергала сомнению мои поступки.
Она в отчаянии закрыла лицо руками.
— О, Боже!
— К какому Богу ты взываешь — твоему или моему?
Она отняла руки.
— Нет Бога, кроме Аллаха.
— Дальше!
Джордана опустила глаза и чуть слышно пробормотала:
— И Магомет — пророк Его.
Он сделал глубокий вдох и направился к двери.
— Бейдр! — крикнула она вслед. — Чего ты от меня хочешь?
Муж оглянулся и смерил ее тяжелым взглядом.
— Тебе предоставляется свобода делать все, что заблагорассудится, — пока мы остаемся мужем и женой. Но я ставлю два условия. Первое — осмотрительность. Ты не должна делать ничего такого, что навлекло бы позор на наш род. Для всех наш брак должен оставаться таким, как прежде.
— А второе?
— Не связываться с евреями. Этого я не потерплю.
Она немного помолчала и кивнула.
— Все будет так, как ты хочешь.
Бейдр вышел в соседнюю комнату, оставив дверь открытой. Вскоре он возвратился с желтой коробочкой в руке. Он запер дверь, приблизился к кровати и сверху вниз посмотрел на жену. Потом открыл коробочку и поместил на ночную тумбочку. Джордана увидела знакомые капсулы в желтой оболочке.
— Ты же знаешь, что я не люблю амилнитрит.
— Мне нет дела до того, что ты любишь или не любишь, — рявкнул он. — Ведешь себя как проститутка — такое с тобой будет и обращение.
Он сбросил верхнюю часть пижамы и потянул за шнур на котором держались брюки. Они упали на пол, и Бейдр перешагнул через них.
— Сними рубашку!
Джордана не шелохнулась. Тогда он резко наклонился и, рванув тонкую материю, стащил с нее ночную рубашку, оголив груди. Бейдр взял каждую в ладонь и больно стиснул.