Али тихонько постучал.
— Лейла. Позволь заказать тебе что-нибудь на обед.
И еле расслышал ее ответ:
— Убирайся! Оставь меня в покое! Я не голодна! — сквозь деревянные панели, которыми была обшита дверь, до него донеслись сдавленные рыдания.
Али несколько секунд нерешительно стоял перед дверью, а затем пошел к себе сменить костюм. Молодежь носится со своими идеалами. Поделили весь мир на черное и белое, без полутонов. Это и хорошо, и плохо.
А он предпочитает реально смотреть на вещи. Успех дела зависит не от одних идеалов. Молодые бойцы не отдают себе отчета в том, как много денег требуется на их обмундирование, вооружение и обучение. Современная война, даже партизанская, исключительно дорогая штука. Поэтому он столько и возится с этой девушкой. До сих пор его единомышленникам удавалось играть на ее враждебном отношении к отцу, пока они не убедились, что она готова душой и телом служить федаинам. Дело даже не в ней самой — там и без нее хватает молодых женщин, однако ни у одной из них не было отца, чье имя числилось среди богатейших людей мира.
Али вздохнул. Послезавтра она уже будет в учебном лагере в горах Ливана. Как только Лейла окажется в их руках, Бейдр Аль Фей, несомненно, станет сговорчивее и восприимчивее к тем их проектам, которые до сих пор категорически отвергал. Она окажется куда более надежным оружием, чем пистолет, приставленный к его виску.
— Соединенные Штаты на проводе, мистер Кэрридж, — сообщила телефонистка по-английски.
— Спасибо. — В трубке послышалось гудение и какие-то щелчки. Потом все стихло, и Дик узнал четкий голос своей ясены. — Хелло, Марджери!
— Ричард? — удивилась она.
— Ну, ясное дело, Ричард, — раздраженно ответил он. — А ты думала, кто?
— Тебя плохо слышно. Как будто ты где-то очень далеко.
— Я и есть далеко. В Каннах.
— Что ты там делаешь? Я считала, ты на работе.
— Марджери, ради всего святого! Я и есть на работе. Я же говорил тебе, что шеф собирается провести здесь выходные. У его жены день рождения.
— У кого день рождения?
— У его жены! — заорал Дик. — Ладно, оставим это, Марджери. Как дети?
— Прекрасно. Только Тимми простудился. Я не пустила его в школу. Когда ты вернешься?
— Не знаю. У шефа очень много дел.
— Но ты же обещал, что на сей раз это недели на три, не больше.
— Накопилась уйма дел. Я тут ни при чем.
— Когда ты работал в «Эйрамко», мы жили лучше. По крайней мере ты каждый вечер возвращался домой.
— И гораздо меньше зарабатывал. Двенадцать тысяч в год вместо сорока.
— Я соскучилась, — в голосе жены послышались слезы. Дик смягчился.