После застолья Юсеф предложил отправиться в соседний зал на дискотеку и таким образом продолжить вечеринку. Джордана была уже достаточно на взводе, чтобы признатьэту идею очень удачной. Она обожала танцевать. Однако прошло не менее часа, прежде чем она подняла глаза и увидела перед собой Жака.
Он церемонно наклонил голову.
— Можно пригласить вас на следующий танец?
Джордана прислушалась к музыке «Роллинг Стоунз», всем своим существом отзываясь на тяжелые звуки ударных, и повернулась к Винсенту.
— Прошу прощения.
Тот кивнул и заговорил с Юсефом. Джордана начала покачиваться в такт мелодии, не успев еще дойти до танцевального круга. Жак мигом присоединился к ней. Она окинула его критическим взором. Французам не очень-то идет танцевать рок. Он слишком прямо держался и двигался немного скованно. Отдавшись собственному ритму, Джордана почти забыла о нем — как вдруг его голос заглушил музыку:
— Ты обещала позвонить.
— Я?
— Да.
— Не помню, — честно призналась Джордана.
— Это неправда.
Не говоря ни слова, она повернулась и пошла прочь. Жак догнал ее.
— Прости. Давай танцевать дальше.
После некоторых колебаний она позволила ему отвести себя обратно на площадку. К тому времени рок сменился плавной мелодией. Жак обнял ее и крепко прижал к себе.
— Последние три дня я не могу ни есть, ни спать, — сказал он.
Джордана была холодна, как лед.
— Я не нуждаюсь в жиголо.
— Кому, как не мне, это знать? — воскликнул он. — Еще бы—ты такая красавица! Я хочу тебя.
Джордана смерила его скептическим взглядом и вдруг ощутила у своего бедра что-то твердое.
— Чувствуешь, как я тебя хочу? — настойчиво шептал Жак.
Джордана закрыла глаза и положила голову ему на плечо. Ей льстила горячность этого красивого юноши, приятно щекотала самолюбие его эрекция. В голове плыл розовый туман. В конце концов, может быть, он и искренен.
Она не видела, какой улыбкой он обменялся с Юсефом.
Грубая ткань бесформенной рубашки и брюк цвета хаки царапала ей кожу, когда Лейла вместе с еще пятью новенькими вошла в барак командира. Жесткие кожаные сапоги тяжело грохотали по деревянному настилу. Желтый свет керосиновой лампы перемежался причудливыми тенями.
Женщина-командир занимала стол в дальнем конце комнаты. По обе стороны от нее сидело по солдату. Она просматривала лежащую на столе газету и не подняла глаз, пока девушки не застыли прямо перед ней.
— Смирно! — гаркнул сержант.
— Да здравствует победа! — выкрикнули все пять новеньких, как их научили в первый же день пребывания в лагере.
Лейла отвела назад плечи и почувствовала, как жмет тугой, также сшитый из грубой хлопчатобумажной ткани лифчик. Она смотрела прямо перед собой.