— Чем занимался ваш отец?
— Был сутенером. И вообще ко всякой бочке затычка. Его пырнули в темной аллее и повесили это на другого негра. Того быстренько вздернули, и все мигом успокоились.
— Извините.
Ее случайный партнер пожал плечами.
— Отец предупреждал, что рано или поздно этим кончится. Зато пожил в свое удовольствие и не имел претензий.
Музыка кончилась; оркестр сошел с эстрады, уступая место магнитофонным записям.
— С вами интересно разговаривать, — сказала Джордана, поворачиваясь, чтобы вернуться на свое место за столом. Негр положил ей руку на плечо.
— Не нужно туда ходить.
Джордана округлила глаза.
— Вы такая шикарная женщина, а там одни сопляки. Наверняка моментально загораетесь?
— Что у вас на уме?
— Я человек действия. Отец кое-чему научил меня. Завожусь с пол-оборота. Хотите, подожду вас на улице?
Джордана молчала.
— Я давно заметил, что с вами творится. Эта компания не для вас, — он обезоруживающе улыбнулся. — Когда-нибудь занимались любовью с негром?
— Нет, — ответила Джордана, и это было правдой.
— Стоит попробовать, — просто произнес он.
Джордана окинула взглядом компанию за столом. Жак по-прежнему оживленно болтал с англичанкой — может быть, даже не заметил ее ухода. Она повернулась к Джерарду.
— О’кей, но в моем распоряжении всего один час. Потом я должна буду вернуться домой.
— Часа вполне достаточно, — ответил он. — За это время я помогу вам совершить путешествие на Луну и обратно.
Когда Джордана вышла из дискотеки, он ждал на противоположном тротуаре, с интересом наблюдая за тем, как последние уличные художники собирают на ночь свои монатки. Заслышав стук ее высоких каблуков, он обернулся.
— Возникли осложнения?
— Нет, никаких, — ответила Джордана, — Я сказала, что иду в туалет.
Негр ухмыльнулся.
— Как насчет прогуляться? Моя берлога вверх по улице, прямо за «Гориллой».
— Летать так летать, — пошутила она, стараясь попасть с ним в ногу.
Несмотря на позднее время, толпы зевак еще сновали взад и вперед. Люди развлекались, глазея друг на друга и на роскошные яхты, стоящие на приколе вдоль всей набережной. Для многих это было единственным доступным развлечением — после неимоверно высоких взносов за жилье и питание во время курортного сезона. Французам незнакомо чувство сострадания к туристам любой национальности, не исключая их собственной.
Миновав «Гориллу», откуда доносились запахи яичницы и печеных яблок, они завернули за угол и поднялись в гору по узенькой пешеходной дорожке между домами. Джерард остановился у подъезда старого дома с небольшой лавчонкой на первом этаже. Он отпер дверь допотопным железным ключом и нажал на выключатель.