- Ну, видите, явное превышение.
- Смотря по чьим законам, - промолвил Моручи.
Имперцы, будучи чрезвычайно воинственным народом, не стеснялись при случае калечить друг друга. Благо медицина семьдесят второго века могла починить человека качественно и очень быстро. Не всегда, конечно, но в большинстве случаев.
- А Виктор Борисович так и не рискнул прийти сам? – задал риторический вопрос Перов. – Всего-то двое громил – не мало ли?
- Действительно, маловато, - признал Падогов. – Особенно с учетом того, что вы здесь... не один. Семен Андреевич, мы рассчитывали поговорить с вами с глазу на глаз. Я, вы...
- ...и два урода со стволами, - закончил Денисов. – Третьяков, как последняя [цензура], всегда сразу начинает пальцы гнуть...
- Кто бы говорил, - усмехнулся краешком рта Падогов. Самым-самым краешком – едва заметно. – А это вы, Николай Николаевич? Не узнал вас сразу. Это, наверное, из-за скатерти – вы под ней совсем другой человек. Между прочим, очень удачно, что я вас застал – Виктор Борисович давно хочет с вами побеседовать.
- А клал я на него! – храбро вякнул воришка. – Капитан, давай их мочить, в натуре! Мы же с тобой дураки, нам можно! Психам че хошь можно делать!
- Поэтому ты заплевал весь пол? – брезгливо осведомилась Марина, вытирая испачканную ладонь. – Свинья...
- Сержант, ну сколько можно? – вздохнул Моручи. – Уберешь потом. Так что будем с вами делать, Вениамин Сергеевич?
- Отпускать нельзя! – тут же запротестовал Николай. – Блин, капитан, Третьяков мочой плеваться будет, когда узнает, как ты ему в малину нагадил! Мочить их надо, [цензура] буду, мочить!
- Да вылезь ты наконец оттуда! – поднял край скатерти капитан.
При этом он совершенно нахально повернулся спиной к незваным гостям. Но те даже не шевельнулись – после той демонстрации силы, которую тот только что устроил, нужно было быть абсолютным тупицей, чтобы напасть на Моручи.
- Е-мое, капитан, да че ты пристал? – неохотно выбрался наружу Денисов. Все-таки полгода, проведенные в дурдоме, не прошли для него даром. Недаром же говорят, что с кем поведешься, от того и наберешься? – А ты че уставился, очкастая морда?
Падогов спокойно поправил очки, пренебрежительно глядя на мелкую сявку, вздумавшую разевать рот. Патлатый громила, которому повезло больше, чем его бритому коллеге, что-то тихо пробурчал насчет того, что за чужой спиной легко быть храбрым.
- А чем это вы в меня таким стреляли? – спросил он, тупо уставившись на простреленную ладонь. – Насквозь прошло... И не больно уже совсем...
- Не имеет значения, - уклончиво ответил Моручи. – Рядовой Перов, налей-ка нам чаю, будем начинать переговоры.