Шеску и делинквент, вцепившись друг друга, точно двое мальчишек, которые не поделили песочный окоп, катились по склону неглубокой ложбины. Делинквент был ранен, поэтому и он, и «аспид» изрядно испачкались в крови. Загу вприпрыжку бежал к ним, размахивая мачете.
На палой листве, выстилающей дно ложбины, валялся несвежий покойник в форме военного инженера: наверное, кто-то из шишек, руководивших постройкой Башни. «Аспид» и делинквент тяжело рухнули рядом. Причем Птицелову показалось, что Шеску пытается отодрать раненого дэка от себя, а тот, наоборот, – цепляется в бронежилет «аспида» из последних сил.
Ткань гимнастерки на спине покойника затрещала и лопнула. Сквозь почерневшую плоть проклюнулись острые бутоны, похожие на клейкие от сока весенние почки. Шеску и делинквент этого не видели, продолжая мутузить друг друга. А Загу, наверное, попросту не обратил внимание, высматривая, как бы сподручнее засадить в живучего дэка лезвие мачете.
Бутоны раскрылись на глазах обалдевшего Птицелова, превратились в плоские чешуйки. Выпростались наружу сегментные усики. И через миг с десяток жуков, похожих на мокриц, выбрались из покойника и закопались в прелую листву.
– Загу! Шеску! – заорал Птицелов, еще толком не понимая, что происходит.
Делинквент вдруг выгнулся дугой, отпустил Шеску и замер, уставившись стеклянными глазами на зеленый свод, сквозь который едва пробивался Мировой Свет.
Загу вонзил мачете в землю, присел на корточки рядом с Шеску.
– Эксперт! – проговорил, не оборачиваясь. – Шеску ранен! Спустись, я один его не вытащу!
Птицелов не пошевелился.
До недавних пор он жил и в ус не дул. Мутант в краю мутантов. На ногах – шесть пальцев, и еще – особый дар. От шестого пальца проку не было, только обувь быстрее снашивалась, а вот дар не раз помогал. Правда, полуправда, ложь – Птицелов всегда различал на слух врунов. Профессор Поррумоварруи предполагал, что его протеже каким-то образом улавливает изменения в электрохимической активности разных участков мозга своего собеседника. Птицелову же было все равно, он просто играючи определял ложь и лжецов.
«Аспид» зачем-то ему врал. Нашел время шутки шутить…
Птицелов отступил на шаг.
– Туус! – закричал он, надеясь, что командир «аспидов» неподалеку. – Туус! Бегом сюда!
Загу сорвал с плеча пистолет-пулемет. Птицелов почувствовал себя персонажем известной кинемы о герое революции Маке Симе.
Ее режиссер тоже любил замедлять картинку в самые напряженные секунды. Бежит ли Мак Сим на фоне взрывающейся Башни или дерется в столичной подворотне с забулдыгами в клоунских костюмах.