Глава двадцатая,
в которой коронер Джон отправляется в кафедральный собор
Почти никто не спал, никто не завтракал, поэтому привычная трапеза в кабинете коронера над привратницкой в замке Ружмон была обильнее, чем обычно. Коронер дал Гвину два серебряных пенни, и офицер вернулся через несколько минут, нагруженный хлебом, свининой, сыром и копченой рыбой. Томас был отправлен с глиняным кувшином емкостью в галлон для пополнения запасов пива и по собственной инициативе принес немного сидра, который любил больше.
Ближе к концу трапезы в неприглядное помещение вошел Ральф Морин. Он с удовольствием принял предложенную кружку эля, хлеб и сыр.
– Я поставил людей у каждой двери собора, но не думаю, что у де Бонвилля хватит духу на вторую попытку к бегству – тем более что бежать ему некуда.
– Хватит того, что он нам устроил сегодня утром, – произнес коронер. – Впрочем, здесь, в основном, заслуга сквайра, который задержал нас достаточно долго, чтобы дать хозяину скрыться в темных переулках.
Констебль отпил пива из кружки.
– Вообще-то, на ночь ворота на территорию кафедрального собора должны запираться, но люди приходят и уходят в любое время дня и ночи. Каноники время от времени выходят в город, чтобы пропустить кружку-другую или повеселиться в женской компании; кроме того, там полным-полно нищих. Так что закрыть все ворота попросту невозможно.
– А сам собор? Он тоже всегда открыт?
Писарь, считая себя самым авторитетным источником информации по епископальным вопросам, отважился подать голос:
– Главным, западным входом почти никогда не пользуются, и он почти все время закрыт. Но по бокам западного крыла есть двери поменьше. Их часто оставляют незапертыми между службами, – а кроме того, есть дверь в молельню, и еще одна, в жилые помещения. И еще одна маленькая дверь в северной башне, рядом с трапезной каноников.
Ссутулившись на табурете, коронер расправлялся с копченой селедкой.
– Да какая теперь разница, как де Бонвилль туда попал. Главное, он теперь в соборе, и мы застряли с этим делом на сорок дней.
– А где он там прячется? – Распалившееся любопытство заставило Гвина нарушить обычное молчание.
– Сидит перед алтарем в северной башне, – ответил констебль.
– Что-нибудь сказал уже? – поинтересовался коронер.
– Ничего, только повторяет без конца, что просит прибежища, да цепляется за край покрывала на алтаре, когда кто-то к нему подходит. Вокруг него суетятся пара каноников со своими викариями, но большие люди придут попозже, примерно через час, – говорят, должен явиться сам епископ.
Гвин соскользнул с подоконника, чтобы наполнить опустошенную кружку.