Через час после того, как с соборной площади отправился в путь Гервез, в сторону Западных ворот из своего дома выехал коронер.
Сгорая от желания как можно быстрее и дальше уйти от Эксетера, пока еще не уставший и не растерший ног Гервез де Бонвилль преодолел за этот час внушительное расстояние. Он довольно значительно углубился в лес, растянувшийся до самого Алфингтона, когда Джон, теперь не так сильно понукающий коня, заметил его.
После прошедшего ночью ливня дорога на Плимут была мокрой, однако грязи было не так уж много. На дороге никого не было, кроме одинокой фигуры человека в хламиде из коричневой мешковины, прижимающего к груди крест, словно талисман, отгоняющий злых духов, хотя, по мнению коронера, сам этот человек и являлся воплощением зла. Джон, не сокращая дистанции, следовал за ним, стараясь, чтобы Гервез его не увидел. Теперь, оказавшись, как казалось изгнаннику, вне пределов досягаемости законников-офицеров, до основания разрушивших его жизнь, Гервез мысленно перебирал возможные варианты своих дальнейших действий. Как ему следует поступить? Выбросить крест и податься в лес к разбойникам? Особого смысла в этом он не видел; значит, надо шагать дальше, пока он не дойдет до Тейвистока и не окажется вблизи родного поместья. Но что потом? Весть о его позоре наверняка достигла и его родного дома.
Гервез давно уже не видел Мартина, который, наверное, теперь проклинает и презирает его. Младший брат даже ни разу не навестил его, пока он пребывал в соборе под защитой церкви, заметным было и его отсутствие на утренней церемонии отречения. Мартин боготворил Гервеза и наверняка никогда не простит ему содеянного. Возвращаться в Питер-Тейви не имело смысла, поскольку его единственный настоящий союзник Болдуин мертв. А кузены, как хищные вороны, только того и ждут, чтобы наброситься на наследство и растащить его по кускам, так что ничего, кроме радости, его беда им не принесет. Им сейчас осталось разделаться с безвольным и уступчивым Мартином, младшим братцем, которому следовало избрать карьеру священника, потому что меч – не для него.
Он брел по дороге, неся перед собой крест, а когда деревянные подошвы начали постепенно растирать пятки и пальцы, Гервез понял, что пятьдесят миль до Плимута не станут легкой прогулкой, как ему казалось поначалу. Однако он решил, что должен добраться до порта и сесть на корабль, направляющийся во Францию. В Нормандии живут его дальние родственники, и, если слухи о его бесчестии не докатятся до их ушей, он может попытаться построить новую жизнь – все лучше, чем болтаться на виселице.