Он улыбнулся и бросил мне сценарий. Насколько я видела, Джек, ступив на съемочную площадку десять недель назад, больше ни разу его не открывал, но при этом ни строчки оттуда не забыл. Он направился к Алексу, который объяснял что-то главному фотографу.
Я не разговаривала с мужем целый день, но в этом не было чего-то необычного. В то время, что Алекс снимался в «Истории моей жизни» в Айове, он, как никогда, был занят. К нему постоянно стояла очередь из членов съемочной группы, которые толковали о различных технических проблемах. Были еще журналисты, которые пытались получить интервью до выхода фильма на экран, и встречи со спонсорами для обсуждения вопросов финансирования. В некотором роде Алекс делал себе имя на сенсации. На карту была поставлена его карьера: он не только собирался сыграть непривычную для себя роль романтического героя, но это была и его первая режиссерская работа. Казалось, из-за этого напряжения из его головы начисто вылетело то, что картина, которую он снимает, и эмоции, которые выплескивает на камеру, бьют его, что называется, не в бровь, а в глаз.
Алекс настоял на том, чтобы сцену противостояния между отцом и сыном снимать последней. Он выделил на ее съемки два дня. Сегодня был первый день, и ему хотелось успеть «ухватить» сумерки, когда холмы и поля вдали окрашены багрянцем. Я наблюдала, как гримерша подошла к Джеку и смочила ему спину бутафорским пóтом, а шею вымазала чем-то похожим на грязь. Он оторвал взгляд от ее рук и подмигнул мне.
— Хорошо, что он на сорок лет старше тебя, — раздался за моей спиной голос Алекса, — а то бы я чертовски ревновал.
Я нацепила на лицо улыбку и обернулась, не зная, что увижу, когда встречусь с мужем взглядом. Мне кажется, я переживала из-за этой сцены больше, чем он. В конечном итоге я возлагала на нее такие же надежды, как и он. Если сцена получится, картина станет шедевром Алекса. А еще она может изменить мою жизнь.
Я обхватила его руками за шею и нежно поцеловала.
— Ты готов? — спросила я.
Алекс пристально посмотрел на меня, и я увидела в его глазах отражение всех своих страхов.
— А ты? — негромко поинтересовался он.
Когда помощник режиссера призвал всех к тишине и звукорежиссер готов был снимать, я затаила дыхание. Алекс и Джек стояли посреди поля, арендованного у местного фермера. За их спинами виднелись ряды кукурузы, которая была выше, чем могла вырасти в это время года, но таким образом реквизиторы превратили апрельскую реальность в иллюзию сентября. Первый ассистент режиссера крикнул: «Мотор!», и я увидела, как на лице Алекса появилась маска, мгновенно превратившая его в едва знакомого мне человека.