Мы были такими разными, но стали не разлей вода. Когда Офелия стала искать себе новый образ, я поддержала ее. В конце концов, я хорошо понимала, что она так тщательно пытается скрыть. Она купила себе имплантаты в грудь в качестве подарка на выпускной и на законном основании сменила имя. И пока я работала над магистерским дипломом, она всецело посвятила себя тому, чтобы найти для нас квартиру: рядом с киностудиями — для себя и недалеко от Калифорнийского университета — для меня. Квартирка оказалась маленькой, но и арендная плата низкой, и в ней мы прожили почти семь лет.
— Говорите, — сказала телефонистка.
— Офелия!
Я услышала, как она поспешно выдохнула.
— Слава богу, ты позвонила! — воскликнула она, как будто я находилась всего в километре от нее. — Я погибаю.
Я усмехнулась.
— Ты постоянно погибаешь, — возразила я. — Что на этот раз?
— В четыре, как тебе известно, у меня встреча с психотерапевтом. — Офелия ходила к какому-то специалисту, чтобы повысить самооценку, с тех пор, как решила, что сеансы у экстрасенса пользы не приносят. — Сейчас я хожу к нему дважды в неделю, но хотелось бы сократить наши встречи до одного раза, только я не знаю, как об этом сказать.
Я не хотела смеяться, даже не собиралась, но смех сам вырывался наружу. Я закашляла, чтобы скрыть смешок.
— Наверное, я просто не пойду, — вздохнула она. — Поговорю с ним в четверг. — На мгновение она замолчала, а потом, по-видимому, вспомнила, что разговаривает со мной. — А как там в Африке? — покорно спросила она.
Офелия не понимала моего увлечения антропологией — она считала антропологию просто разрекламированным способом испачкаться в грязи, — но знала, насколько много она для меня значит.
— Интереснее, чем я ожидала, — ответила я. — Нашла работу по совместительству.
— Организуешь сафари?
— Консультирую по техническим вопросам в новом фильме Алекса Риверса.
Вдалеке я услышала грохот.
— Боже мой! Боже мой! Боже мой! — причитала Офелия. — Как это произошло?
Когда я ей все рассказала, ко мне вернулись первоначальные сомнения.
— Знаю, что потом я об этом пожалею, — сказала я. — Если бы не деньги — и возможность насолить Калифорнийскому университету! — я бы не согласилась. — Я состроила гримасу. — Держу пари, он не захочет замарать свои ручки.
Я медленно выдохнула, размышляя над последствиями своего спонтанного решения. Кастера я не любила, но, находясь в университете, избегать его не могла. И Алекса Риверса я любить не собиралась, но связала себя обязательством быть его тенью десять часов в день.
— Я пришлю тебе вещи, — заявила Офелия. — Свое черное платье без рукавов, розовый атласный лифчик и…