Ворота в заборе были закрыты, но не заперты. Габриэль спешился, открыл их и провел конников внутрь.
Внутри царила мертвая тишина, из двух деревянных дворовых строений не доносилось ни звука, из-под скатов крыш не курился дымок. Быстрый разведывательный рейд, совершенный сержантом со своими людьми, показал, что в усадьбе и в самом деле никого не было, даже повара или помощника конюха. Стойла в конюшне пустовали, седла исчезли. Дверь дома была заперта, и в нем не было заметно никаких признаков жизни.
– Птички упорхнули, – проворчал Ральф Морин. – Но куда, черт побери, подевались слуги?
Джон повернулся в седле и обратился к ехавшему сзади Гвину:
– Отправляйся в деревню и узнай, что здесь произошло.
Корнуоллец, закутанный, в потертую коричневую накидку с островерхим капюшоном, который почти полностью скрывал его непокорную рыжую шевелюру, развернул свою кобылу и выехал из ворот.
Через несколько минут он вернулся с новостями.
– Повар и прачка остались в своих избах. Их хозяин появился здесь вскоре после рассвета и сказал им, что отправляется во Францию по срочному делу. Он заплатил им жалованье и приказал расходиться по домам и ждать, пока они снова не понадобятся. После этого он уехал вместе с двумя женщинами, одна из которых приходится ему сестрой. У них были сменные лошади, все навьюченные баулами и узлами.
– Слуги больше никогда о нем не услышат, готов держать пари! – озлобленно отозвался де Ревелль. – Ты упустил его, Джон, – бросил он сердито коронеру.
Де Вулф ответил ему спокойным взглядом:
– Раз уж мы заговорили об упущенных людях, то разве не ты позволил Фитцосберну проскользнуть у тебя между пальцев?
В кои-то веки лорд Феррарс выступил на стороне Джона.
– Да, если бы вы арестовали серебряных дел мастера той ночью, как я требовал, его бы не убили. Он дожил бы до того, чтобы погибнуть от руки Хью на поединке или быть повешенным. И этому Пико не пришлось бы сейчас удирать!
И снова неразговорчивый констебль замка Рогмонт напомнил им, что они только зря теряют время.
– Если он направляется во Францию, то вполне может отплыть из Топшема. Это ближайший порт, и там же стоят корабли Джозефа, которыми он может воспользоваться.
Они повернули лошадей и выехали из ворот на дорогу. Им пришлось сделать круг, снова проехав через деревушку, чтобы, удаляясь от Эксетера, вновь попасть на дорогу, которая шла вниз по течению реки от Холлоуэя до Топшема.
Едва они скрылись за поворотом, как на дороге появился Томас. Ему ничего не оставалось, как снова послушно следовать за кавалькадой. Ветер подгонял его в спину, и он задрал голову, чтобы взглянуть на небо. Его прозрачная зимняя голубизна вот-вот должна была смениться оттенками черно-синего цвета – это с севера наползала огромная туча, закрывшая уже полнеба. Томас вздрогнул и плотнее натянул на свои сгорбленные плечи тоненькую накидку, а его пони устремился за виднеющимися вдалеке конниками.