— Где это мы?
— Как это нас угораздило?
— Что делать?.. Кто виноват?..
Спокойны только киноактеры и режиссеры — им не привыкать. Это их работа — на публике. Хотя и в их улыбках, если присмотреться, тоже можно заметить некоторую нервозность. Им тоже как-то не по себе…
В общем, товар не ахти… Берут самых знаменитых, берут и парочку молодежи побойчее. В основном актрисочек с ножками — хоть какой-то прок от них… Ведущий замечает уныние и решает объявить перерыв.
После перерыва торговля вновь оживляется. Ведущий свое дело знает крепко — в работу пошел коронный номер:
— Продажа по разделу «Тела». Предлагается тело с лицензией на вывоз. Оплата в СКВ. Прошу внимания, господа… цена…
Вот они — наши женщины! Бойко стучат по помосту каблучки, качаются бедра… Вот где просыпаются лучшие чувства — цены растут на глазах, достаются объемистые кошельки. Ведущий взмок:
— Регистрируется сделка… Номер такой-то…
Но — хорошего понемножку. Опять все сходит в накатанную рабочую колею. Продается, покупается — страны и народы, сырье и полуфабрикаты, газеты и телевидение, посты и привилегии… Где-то в котировке сиротливо болтаются ум, честь и совесть — они уже никого не интересуют, они вышли в тираж. Да и качество товара сомнительное… Торги идут к концу. Ведущий ставит последний номер. Все удивленно переглядываются. На помосте — маленький, сморщенный и старый попик в рясе и с большим нательным крестом. Добрые глазки посматривают на господ брокеров. Ведущий объявляет:
— Продается царство небесное.
Долгое молчание. Потом неуверенный вопрос:
— А-а… А оплата какая?
Попик на помосте ласково улыбается:
— Житие праведное, сынок.
Раздается чей-то приглушенный смешок. Он ползет по залу, набирает силу и ширится. Вопросы сыплются так, что поп еле успевает поворачиваться:
— А лицензия на вывоз есть?
— А оплата по факту?
Попик отвечает:
— Что ты, сынок, предоплата…
Хохот в зале. Даже ведущий смеется.
— Предоплата не катит, батюшка, пора знать!
— А почем опиум для народа?
Вдруг вопрос, за которым следует напряженная тишина:
— А деньгами возьмешь?
Попик грустно качает головой:
— Нет, сынок. Царствие небесное за деньги не продается…
Вдруг — от дверей:
— Что ты мелешь, окаянный! Не слушайте его, господа, продается!
У дверей — огромный, благолепный. Седая борода, золотой крест, шелковая риза… Голос зычный, но приятный:
— Продается, господа, подходите. За деньги все продается!
Вот это по-нашему! Вокруг благообразного сразу собирается толпа. Размахивают деньгами, целуют руку… Оно, может быть, товар и непонятный, да авось пригодится… И только старенький попик сокрушенно бормочет: