– Все в порядке, Павел Иванович, – открывая дверцу машины, сказал охранник. – Идемте. Сева ждет в подъезде.
Широков тряхнул головой, отгоняя воспоминания, вышел. С черного неба смотрели яркие, крупные звезды. Полная луна выглядывала из-за крыш.
– Я хочу быть с тобо-о-ой… – завывали подростки песню группы «Наутилус». – Я так хочу быть с тобо-о-о-ой…
– Идемте, Павел Иванович, – повторил охранник, оглядываясь на компанию с гитарами.
Они вошли в полутемное парадное. Пока поднимались по стертым ступеням наверх, парень думал: почему господин Широков не приобрел себе квартиру в доме покруче, с лестницами, как в большом театре, и консьержем на западный манер? Он вполне может себе позволить… Причуда богатого человека? Или поразительная неприхотливость в быту?
Второй охранник ждал у двери квартиры.
– Дайте мне, – попросил он у Широкова ключи.
Багиров лично инструктировал обоих и приказал быть предельно собранными. Предупредил: за босса ответите головами. Парни поняли, что он не шутит.
Бронированная дверь открылась бесшумно, за ней была вторая – дубовая, с двумя замками. Сева внимательно их осмотрел и только потом открыл.
– Подождите здесь, – сказал он Широкову.
Охранник, которого звали Давид, дышал у самого плеча Павла. Тот и сам не отличался миниатюрностью форм, но Давид по сравнению с ним был огромен – настоящий богатырь. Своей необъятной спиной он закрывал шефа от нападения сзади.
«Какая ерунда! – раздраженно думал Широков. – Дожили! Ведем себя, как трусливые зайцы. Скоро от собственной тени начнем шарахаться. А смысл? От пули никакая охрана, никакие деньги не спасут. Только судьба, если ты ей приглянешься».
– Ну, что там? Долго мне еще на лестнице топтаться? – разозлился он.
– Можно входить, – ответил из глубины квартиры Сева. – Все в порядке.
В прихожей горели навесные светильники, пахло деревом и лаком.
«Никак не выветрится после ремонта», – подумал Павел. Ему вдруг захотелось побыть одному, погрузиться в воспоминания об Эльзе… так нет! Извольте терпеть присутствие охранников!
– Располагайтесь в холле, – подавляя тяжелый вздох, сказал он. – Если проголодаетесь, в холодильнике пицца, сосиски и пиво. Меня не беспокоить без особой нужды!
– Хорошо, Павел Иваныч.
Он прошел в кабинет, который одновременно служил ему и спальней, плотно закрыл дверь и дал волю своим чувствам. Там, во дворе, летняя ночь и звуки гитары напомнили ему Эльзу. Опять… Она приходила к нему в самое неподходящее время, заставляя мучительно сжиматься сердце.
Тогда, в сиротской юности, у него уже появились враги, – уличные подростки, которые завоевывали сферу влияния, утверждались на своей территории. Они хотели быть хозяевами и диктовать условия.