Поскольку близился Новый год и через три дня наступали школьные каникулы, у Светы появилась небольшая передышка, позволяющая ей в этот методический день откровенно пофилонить, занявшись исключительно собой и своим жилищем.
Подарки ребятам она уже купила, не забыла никого, в том числе и своего любимого сынулю, временно пребывающего в гостях у бабушки Евы.
Ивана ждала новая белая рубашка в твердой коробочке. Если бы Светлана не любила его так сильно, то она сказала бы, что белые рубашки были назойливой мыслью, своего рода идефикс любимого зятя. В полосочку и с тиснением, с коротким рукавом и длинным, с английским воротником и «стойкой», их было невероятное множество, они занимали все вешалки в шкафу, придвигаясь ближе друг к другу каждый раз, когда счастливый обладатель странной коллекции приобретал очередной экземпляр.
Сначала Светлана и Аленка пытались бороться с такой аномалией, покупая рубашки других цветов. Великолепная цветовая гамма, добротный материал и стильные галстуки должны были оказать на Ивана неизгладимое впечатление и заставить отказаться от своей идеи ходить только в белом. Но все дорогие подарки не смогли поколебать пристрастия Грачева: сиротливо отлеживаясь в шкафу, они были немым укором его необъяснимого упрямства, провозглашавшего, что на свете есть два сорта рубашек: либо белые, либо ни на что не годные. Смирившись с маленькой слабостью любимого мужа и зятя, женщины стали дарить ему новые экспонаты в его коллекцию. Такой поворот событий определенно устраивал Ивана, и каждый раз он радовался подарку, словно ребенок.
Для Аленки мама выбрала красивые сережки. На тонкой, достаточно длинной цепочке крепились два золотых полумесяца, а между ними находился кусочек янтаря овальной формы. Соединение металла было подвижным, поэтому при каждом шевелении пластин янтарная капля подрагивала, отражаясь в отблеске золотых лучей. Пересекаясь, лучи создавали иллюзию льющегося жидкого золота.
Сама Светлана вряд ли смогла позволить себе подобную роскошь, но эти сережки уже давно хранились у нее в шкатулке, терпеливо ожидая того времени, когда настанет их черед. Эти сережки Светлане подарила ее мама, надеясь на то, что, проколов уши, дочь изредка станет носить их, но по молодости Света так и не дошла до института красоты, в парикмахерской делать дырки в ушах откровенно побоялась, а потом было просто не до этого.
Иногда, открыв коробочку, Света доставала мамин подарок и, с осторожностью взявшись за крепление двумя пальцами, смотрела сквозь полупрозрачный янтарь на свет, любуясь разбегающимися бликами, а потом так же аккуратно укладывала их обратно. Сложно сказать, почему она не решилась проколоть уши по молодости, уж конечно, не из страха, это точно, но факт оставался фактом, и сережки сиротливо лежали в потемках, видя белый свет только по великим праздникам.