– Значит, мое мнение тебя нисколько не интересует? – Володя обернулся, растерянно глядя на бабушку. – Мне показалось, что ты обратился ко мне за помощью, – произнесла она, улыбнувшись одними уголками губ. – Если бы я знала, что мне предназначена роль статиста, я не стала бы тратить на твою историю столько внимания.
Володя остановился, задержав руку у выключателя, и медленно развернулся лицом к старой леди.
– Бабуля! – удивленно проговорил он. – Уж не хочешь ли ты сказать, что знаешь выход из этого тупика?
– Это не тупик, – заметила старая леди. – Не могу сказать, что все элементарно просто, ты заставил меня прилично призадуматься. Но в моей жизни бывали проблемы и посерьезнее.
– Что может быть серьезнее? – Володя внимательно посмотрел на бабушку.
– Однажды я шла на свидание к твоему дедушке и никак не могла подобрать нужную шляпку.
– И что же? – невольно заулыбался Володя.
– Проковырявшись с час, я так и не пришла ни к какому решению.
– А дедушка?
– Зная о моей пунктуальности, он подумал, что у меня что-то случилось, и отправился ко мне домой.
– И чем закончилась эта трагическая история?
– Почему трагическая? Вовсе нет, по крайней мере, я придерживаюсь совершенно противоположного мнения. Твой дедушка был настоящим джентльменом и не мог отказать женщине в такой мелочи, как помощь в подборе шляпки. Помню, что мы с ним занимались этой проблемой несколько часов, а потом на улице наступила такая темнота, что все равно моей шляпки не было бы видно. Идти куда-либо было уже поздно, и твой дедушка остался у меня.
– А что было потом? – едва удерживаясь от смеха, спросил Володя.
– А потом он стал твоим дедушкой, – подытожила Ева Юрьевна.
– Значит, не все так безнадежно, как мне казалось? – с надеждой спросил он.
– Я бы сказала, сложно, – ответила старая леди, – но решаемо.
Как водится, зимняя сессия нагрянула словно снег на голову, неожиданно и некстати, хотя какая сессия может быть кстати? Студенческий муравейник оживился. На занятия начали наведываться молодые люди, о существовании которых успели позабыть не только преподаватели, но и сами студенты, а в аудиториях, где проводились семинары, все чаще стало недоставать стульев. На лекциях засуетился народ с тетрадками. Наконец появились выданные преподавателями вопросы, по которым нужно было готовиться к грядущим экзаменам и зачетам, и студенческая братия призадумалась основательно.
Несмотря на распоряжение ректора, количество зачетов и экзаменов в сумме перекрыло заветное число десять, увеличив его ровно в полтора раза: студентам предстояло сдать шесть экзаменов и девять зачетов, что в сумме составляло пятнадцать дисциплин. Самым обидным было не то, что сдаваемых предметов оказалось больше, а то, что некоторые из них приходилось сдавать дважды, дублируя на зачете и экзамене. Кому это было нужно – непонятно, но факт оставался фактом: одним зачетом обойтись получалось не всегда.