– Привет, мам. – Аленка, поправив на себе фартук, показалась в дверях прихожей, в одной руке она держала прихватку, в другой – столовую ложку. – Ты не очень против, что мы тут раскомандовались?
– Какие вы у меня молодцы! – радостно улыбнулась Света, вешая куртку на плечики и закрывая дверь шкафа.
– Светланочка Николаевна! – вырулил из-за угла Иван. – Мы тут посовещались, и я решил, что мы отметим Новый год здесь, у вас. Здорово я придумал?
– Ты у нас такой же мудрый, как Каа у Киплинга, – счастливо засмеялась Светлана.
Вот я и говорю, – увидев, что Алена ушла в кухню, важно начал он, – что в доме должен принимать решения мужчина, так сказать, глава семьи, то есть я, – торжественно закончил он.
Повернув голову, Иван обнаружил, что Аленка не ушла, а стоит за его спиной и, слушая его, неторопливо покачивает головой. Посмотрев на тещу, он улыбнулся по-детски, взгляд его принял доброе и слегка наивное выражение, а сам он стал похож на какого-то неземного и простодушного херувимчика.
– Голова, говоришь? – Аленка поджала губы, уперла в бока руки, а в глазах ее заплясали веселые огоньки. – Ты ничего не перепутал?
– Да нет, – заверил Иван, – ничего. Просто я не успел договорить, ты же всегда перебиваешь, голова – это еще не все, она может и заболеть, и перегрузиться, и начать плохо соображать. В конечном итоге при известном желании ее и открутить недолго. Главное не голова, правда, Светланочка Николаевна? – Он посмотрел на Свету, как бы призывая ее в союзники. – Главное – шея, а шея – это всегда женщина. Голова может думать, чего ей пожелается, хоть коллективно с другой головой, хоть в автономном режиме, но решает все шея. Куда она захочет – туда голова и повернется, правильно я говорю, Аленушка?
Вид у него был до того комичным и покаянным, что обе женщины не удержались от смеха.
– Светлана Николаевна, у нас еще одно событие, – сообщил Иван.
– Какое? – Светлана сняла сапоги и, поставив их на коврик у дверей, полезла в шкаф за тапочками.
– Новогоднее возвращение блудного сына, – громко возвестил он.
– Вань! – послышалось приглушенное восклицание из комнаты.
– А ты не ванькай, лучше вылезай из своего укрытия и иди мать встречать. А то спрятался и ждет позавчерашнего снега. Вот, полюбуйтесь на него. – Иван взял Володю за руку и вытащил на середину прихожей. – Мечта любой матери – толстый ребенок. Толстый – значит ухоженный, сытый и не брошенный на произвол судьбы. Да его же теперь до этой мечты месяца полтора откармливать придется. Мало того, пока откормишь, ходить-то ему в чем-то нужно, это ж опять затраты на гардеробчик. Ты бы хоть поздоровался, разоритель семейного бюджета! – Иван, как мог, старался скрепить первую встречу с матери с сыном, тараторя всякую ерунду и заполняя собой молчаливое пространство коридора.