– Как скажешь, так и сделаем, – опустила ресницы она. – Мужчина ты, значит, решение принимать тебе.
– Больше нам говорить не о чем, – подвел итог он. В самом деле, если она не может отличить плохого от хорошего, о чем может идти речь?
Взяв два одеяла, подушку и пепельницу, он ушел на кухню и плотно прикрыл за собой дверь. Хорошенькое дело! Не для того он вылез из одной петли, чтобы уже через месяц сунуть голову в новую. Неужели она наивно полагает, что он пойдет у нее на поводу? Что она о себе возомнила?
Спать не хотелось. Разложив одеяло на полу, Толик бросил подушку к пыльной батарее и прислушался. За стеной царила полная тишина, не нарушаемая ни единым звуком. Сев на табуретку, он чиркнул спичкой и с удовольствием затянулся горьким дымом.
Глупая девочка! На что она рассчитывала? Зачем она это сделала? По жизни получается так, что сломать все можно очень быстро и легко, построить новое – сложнее. У них все было так хорошо, зачем было все комкать, осложняя надуманными, никому не нужными проблемами? Тараканы! А где их нет? Да они вездесущи! Вот уж где поистине завелись тараканы, так это у нее в голове.
Неожиданно Анатолий рассмеялся, представив, как в хорошенькой головке Ксюни копошатся жадные одноклеточные насекомые, такие же глупые и маленькие, как ее мысли. Ладно, допустим, он уйдет, и кому от этого станет лучше, ей? Сомнительно. Наверное, она там сейчас сидит за стенкой и льет горючие слезы, сожалея о том, что натворила. Тоже мне боец за независимость! Ничего, пусть поплачет, впредь ей будет наукой, что нельзя с мужчинами с ходу в карьер, с нами нужно обращаться бережно и нежно, иначе последствия могут быть ужасными.
Вот когда он уйдет, она еще сто раз пожалеет и приползет на коленях умолять о прощении. Вот тогда, основательно ее помучив, он еще подумает, прощать ее или нет. Пусть усвоит раз и навсегда, что хозяином положения всегда будет мужчина, если он настоящий мужчина, конечно, а не размазня какая-нибудь.
Так вот, придет она к нему под балкон и будет стоять и смотреть в окна, ожидая, когда он выглянет на улицу, а он будет смотреть на нее из-за полупрозрачной гардины и любоваться ее великолепными волосами цвета воронова крыла, немножко узкими азиатскими глазами, спелым загаром кожи… А кожа Ксюхи будет пахнуть абрикосами и одуряющим восточным ароматом. Тяжелые блестящие волосы лягут на его руки шелковой волной, и вся она, такая покорная и послушная, будет только в его власти…
Из мечтательного состояния, в которое Толик окунулся с головой, его вдруг выдернула резкая, неприятная мысль, потрясшая его до глубины души: а под чей балкон должна будет прийти Ксюня? Глаза, руки, волосы – все это чудесно, но куда-то же она должна будет прийти? То, что это будет не Светкин балкон, – это однозначно, она предупредила, что назад дороги не будет, да и не больно хочется возвращаться назад. С матерью он поссорился и сказал ей, что к ней ползти на пузе не собирается. Но если учесть, что весь сыр-бор произошел оттого, что он не захотел выгонять из квартиры собственную дочь, то вариантов больше нет.