Наши раздумья прервал стук в дверь. Вернулся Ремизов.
— Прошу извинить, вспомнил… — проговорил он, закрывая дверь.
"Слава богу, вспомнил о родинке", — подумал я.
— Вот что я вспомнил, — продолжал Ремизов. — Надо вам поговорить с Никодимом Семеновичем…
Я сдвинул брови. Что такое?
— С каким Никодимом Семеновичем? — спросил Дим-Димыч.
— Скрипач. Первая скрипка в нашем оркестре. Мне сдается, что он знает этого фигуристого человека. Ну, этого, пятого, как вы сказали. Он подзывал Никодима Семеновича к столу, угощал его. Они чокались и пили…
Стоп! Обозначился просвет. Молодец старик! Вновь вспыхнула искра надежды. Быть может, скрипач прольет свет на эту темную историю?
— Оркестр скоро соберется, — добавил Ремизов.
Мы решили спуститься в ресторан поужинать. Да кстати и приглядеться к первой скрипке.
В зале было негусто. Оркестр еще не играл, и на эстраде царила странная тишина.
Мы сели за столик Ремизова, и старик довольно быстро подал нам густую и перенасыщенную всякими пряностями мясную солянку. Надо было обладать исключительным мужеством, чтобы проглотить ее без остатка. Но в ожидании музыкантов пришлось чем-то занимать себя к приносить какие-то жертвы. Правда, местное вино, довольно приятное на вкус, несколько смягчило удар, нанесенный нашим желудкам сборной солянкой.
Наконец из узкой двери в задней стене на эстраду вышли дружной гурьбой музыканты и стали рассаживаться по своим местам.
Первую скрипку мы узнали сразу. Да и нельзя было ее не узнать: она была единственной.
Никодим Семенович, как назвал его Ремизов, этакий молодой хлюст с глазами навыкате, выбритый до синевы, был одет по последнему крику моды и владел своей профессией не так уж плохо. Выходной марш Дунаевского, исполненный первым, не причинил нам никаких неприятностей. Потом музыканты сыграли "Утомленное солнце нежно с морем прощалось", "Давай пожмем друг другу руки", "Рио-Риту", а когда сделали перерыв, мы попросили Ремизова пригласить к нашему столику Никодима Семеновича.
Он, видимо, привык к этому и, рассветившись профессиональной улыбкой, подошел к нам, как старый знакомый. Мы заказали дополнительно пива и повели деловой разговор.
Увы, нас ожидало разочарование. Блондин, устраивавший ужин десятого февраля, был хорошим знакомым Никодима Семеновича и жил в одном с нами городе, а в Орел попал наездом. Зовут блондина Борис Антонович Селихов. Он музыкант и педагог по профессии. Никодим Семенович лет пять назад учился под началом Селихова в Смоленске. Его адрес — улица Некрасова, дом семь, квартира шестнадцать. И все. И никакой родинки у Селихова нет и не было ранее.