Сипсик увидел, что рядом с женщиной стоит маленькая девочка.
Женщина открыла дверцу такси и вместе с девочкой села в машину.
— Пожалуйста, на Грушевую улицу, — сказала она шоферу.
А девочка закричала:
— Мама, смотри, какая кукла!
— Наверно, кто-то забыл, — ответила мама. Но девочка сказала:
— Я хочу эту куклу себе!
Она схватила Сипсика и стала вертеть его в руках. Сипсик рассердился и закричал:
— Ты не смеешь брать меня себе, меня сделал Март и подарил Ану!
Девочка не обратила внимания на слова Сипсика, но шофер обернулся и сказал:
— До вас в машине ехали девочка и мальчик с папой и мамой. Это, наверно, их кукла.
Но чужая девочка все упрямилась и кричала.
— Я хочу эту куклу себе, хочу себе-е-е…
— Не капризничай, — сказала ее мама.
А Сипсик с презрением проговорил:
— У такой капризули никакая кукла не захочет жить.
Девочка надулась, но Сипсику было уже все равно, потому что женщина взяла его у девочки и передала шоферу. А шофер посадил Сипсика рядом с собой. Вскоре они приехали на Грушевую улицу, где жила эта капризная девочка, и она вместе с мамой вышла из машины.
Потом машину остановил какой-то мужчина в шляпе, и они поехали туда, где он жил. А это оказалось совсем недалеко от дома Ану и Марта. Шофер подъехал к дому, где жили Ану и Март, взял Сипсика на руки и вышел из машины.
У ворот как раз стоял дворник. Шофер спросил у него: — Скажите пожалуйста, здесь живут маленькая девочка и ее брат, чуть постарше?
— Живут, — ответил дворник. — на втором этаже, пятая квартира.
Шофер поднялся на второй этаж и позвонил у дверей Ану и Марта. Когда папа открыл дверь, шофер передал ему Сипсика и сказал:
— Ваша дочка забыла в такси свою куклу.
— Большое вам спасибо, — сказал папа. — Наша Ану очень горевала, даже сейчас еще плачет.
Ану и вправду была очень огорчена и никак не могла перестать плакать. Но как только она увидела Сипсика, слезы высохли у нее сами собой. Она крепко прижала Сипсика к себе и сказала:
— Мой милый, мой дорогой Сипсик, я тебя больше никогда нигде не оставлю!
Сипсик тоже был очень счастлив. Так счастлив, что, умей он плакать, наверно, заплакал бы от радости.