– Похоже, что так у нас не только с историей города Ореховска дела обстоят, – мрачно заметил Лобов.
– Вполне возможно, – охотно согласилась Анастасия Федоровна. – Я-то пришла в музей в девяносто первом, как раз перед реформой, и всю свою трудовую деятельность провела в этих стенах. И в мои годы уже не стоял вопрос расширения и обогащения экспозиции. Старались сберечь хотя бы то, что есть. И к сожалению, наступил момент, когда все наши старания оказались напрасны.
– В чем дело? – удивился Лобов.
– Я же вам говорила уже – наш музей закрывают, вернее, он переезжает, а здание наше передают районному филиалу организации под названием «Облагрохолдинг».
– А что же будет с экспозицией? – поинтересовался Валентин.
– Картины останутся пока здесь, так как в новом помещении совершенно отсутствуют условия для их хранения, а вся остальная экспозиция переедет в бывшее здание ткацкой фабрики.
– Это красное такое, с высокой трубой? – уточнил Валентин.
– Да. Фабрика просуществовала до девяносто девятого года, но в двадцать первый век уже не переползла – обанкротилась окончательно. Сейчас там все разорено, даже оконные рамы порастащили. Как мы будем там существовать? Ума не приложу!
– Кто же придумал эту рокировку? И что за агрохолдинг такой важный?
– Глава районной администрации. Здание-то музея на балансе у администрации находится. А районный филиал «Облагрохолдинга» возглавляет супруга районного главы.
– Тогда все понятно. Здание с довеском в виде картин – лакомый кусочек.
Анастасия Федоровна лишь пожала плечами и печально улыбнулась.
– У нас уже все уволились. Я доработаю до конца недели и тоже уйду. Музей в совершенно разгромленном здании – это форменное издевательство. И хотя у нас в городе почти невозможно найти работу, устраивать музей на руинах я не буду.
– Вы не торопитесь, Анастасия Федоровна, увольняться, – посоветовал ей Лобов. – Может быть, мы сумеем вам помочь.
– Каким образом? – У Анастасии Федоровны от удивления даже глаза округлились.
– П-пока не знаю, – замялся Лобов. – Но не торопитесь прощаться со своим музеем. Скажите-ка нам лучше – есть ли у вас в музее, может быть, где-нибудь в запасниках, какой-нибудь предмет возрастом в несколько сотен лет?
– Нет…
– А какое здание самое старое в городе?
– Фабрика. Тысяча восемьсот семидесятого года.
– А церковь?
– Что вы… Новодел. Построили за три последних года.
– Мы так и подумали. Печально.
– Печально? Почему?
Лобов натужно рассмеялся:
– Да так… Просто мы большие любители старины и нам очень нужна какая-нибудь старинная вещь. Необязательно дорогая.