Увы, сцена разрешилась совсем иначе. Лор слишком близко подставила склянку со спиртом к носу Клэйтона. Он чихнул так громко и неожиданно для самого себя и Лор, что та уронила склянку, а Егоровна ахнула густым басом.
— Вам лучше? — спросила Лор. — Как вы себя чувствуете? — и тут же рассмеялась. — Вы так напугали меня!
— Простите… Да… Отлично чувствую! То есть ужасно… Боли в груди, сердце… спазмы!.. Припадок… Все пройдет, надеюсь…
— Лежите спокойно, — сказала Лор. — Я вам положу на сердце лед.
— Нет, не надо! — испуганно возразил Клэйтон. — От льда мне будет хуже…
— Не рассуждайте! — строго сказала Лор, как заправский врач.
Клэйтон “поправлялся” очень медленно. Правда, встал он в тот же день вечером, но был ужасно слаб.
— Эти припадки обессиливают меня на много дней… — говорил он, — я очень огорчен, что доставил вам столько беспокойства.
Клэйтону очень хотелось сопровождать Елену Лор в ее прогулках, но он должен был выдерживать роль больного. Иногда “припадок” повторялся в легкой степени. Тогда Лор отказывалась от своей обычной прогулки и ухаживала за больным. Таким образом Клэйтон провел с девушкой немало часов. По мнению американца, это должно было возбудить ревность у Микулина или Грачова. Но очевидно, у этих людей были куски льда вместо сердца; никто из них не обращал внимания на то, что Лор проводила все свои свободные часы у постели больного.
Клэйтона поместили в том же доме, где жил Грачов. В среднем доме, примыкавшем к скале, находилась лаборатория. Там жил Микулин, а Лор занимала мезонин в доме, где помещались старики-великаны — супруги Матвеевы, старообрядцы, когда-то бежавшие в леса Алтая от гонений царского правительства. Вообще за эти несколько дней Клэйтон узнал многое. Он ближе познакомился со всеми обитателями фермы. Джетти подружился с медвежонком Федькой, и они целыми днями гонялись друг за другом. Лор очень полюбила Джетти, Грачов и Микулин дружески встречали больного и всегда осведомлялись о его здоровье.
Когда Клэйтону было “лучше”, он заходил к Микулину. Ученый его любезно встречал и охотно давал разъяснения.
— Мы с Аленкой идем разными путями к одной цели. Аленка, — так Микулин называл Лор, — последовательница классической химии, я — физик. Иногда у нас происходят маленькие споры. Я утверждаю, что классическая химия отжила свой век и что на смену ей идет физика. Даже в тех областях, где химия считается неограниченным владыкой. В самом деле, сколько труда тратят химики хотя бы на то, чтобы создать синтетическим путем каучук! А я достигаю этого очень скоро при помощи своих катодных трубок высокого напряжения. Вот, полюбуйтесь.