Они колотили по ней, толкали, пихали и наваливались на нее, умоляли открыться, произносили обрывки заклинаний, отворяющих двери, — скала оставалась неподвижной. Наконец, выбившись из сил, они растянулись на траве, а когда завечерело, начали спускаться вниз.
В ту ночь в лагере не утихало возбуждение. Наутро все покинули лагерь, оставив Бофура и Бомбура караулить пони и те припасы, что они захватили с реки. Остальные, пройдя долину, взобрались по найденной накануне тропе на узкий выступ. Там было не пронести тюков — тропинка обрывалась с одной стороны вниз на глубину пятидесяти метров. Зато каждый гном обмотал вокруг пояса веревку. Они благополучно достигли травянистой ниши, там, наверху, устроили новый лагерь и подняли на веревках из нижнего все необходимое. Таким же способом они потом опускали друг друга, чтобы обменяться новостями с караульными или сменить Бофура. Бомбур ни под каким видом не желал подняться наверх — ни на веревках, ни по тропе.
— Я не муха, чтобы порхать над обрывом, — отвечал он. — Закружится голова, наступлю себе на бороду, и опять вас станет тринадцать. А веревки меня не выдержат.
Как вы увидите позже, веревки, к счастью для него, выдержали…
Тем временем друзья обследовали выступ дальше и обнаружили тропинку, которая вела наверх. Но далеко уходить побоялись, да и не видели надобности. На вершине царила тишина, лишь ветер шуршал в трещинах. Они разговаривали тихо, не пели, не перекликались — опасность подстерегала повсюду. Те, что возились с дверью, пока ничего не добились. В своем нетерпении они махнули рукой на руны и лунные буквы и без устали пытались определить на глаз, где именно на гладкой поверхности скалы прячется дверь. Они привезли из Озерного города кирки и другие инструменты и сперва попробовали применить их. Но при первом же ударе о скалу рукоятки раскололись, чуть не повыдергав им руки из плеч, стальные части сломались или погнулись, точно свинцовые. Гномы поняли, что их навыки в горном деле бессильны против чар, которые заперли эту дверь. Они испугались и того шума, который сами же наделали: каждый удар усиливался эхом.
Бильбо до смерти надоело сидеть на пороге. То есть никакого порога, разумеется, не было, просто гномы в шутку назвали так травянистый пятачок; они припомнили Бильбо его слова, сказанные ох как давно, когда к нему в норку нагрянули нежданные гости. Он тогда сказал, что они посидят на пороге и что-нибудь придумают. И вот теперь они сидели и сидели, думали и думали или бесцельно топтались поблизости, и лица их все вытягивались и вытягивались.