Пиа сидела перед ним, положив маленькую теплую ладонь на его руку. На секунду у него закружилась голова, и он сказал: – Да, кое-что было.
И замолчал. Но эти четыре слова… Они вырвались у него, и теперь ничего нельзя было вернуть. Теперь в его жизни началась новая глава, с Пией или без нее. Решение этого вопроса было уже не в его власти.
Марчелло чувствовал себя и смельчаком, и мерзавцем одновременно, и никак не мог решиться взглянуть Пие в глаза.
Тишина в скромной, освещенной лишь неоновой лампой кухне семьи Ванноцци стала невыносимой. Это продолжалось всего лишь несколько секунд, но для Марчелло они тянулись бесконечно.
– Что было? – тихо спросила Пиа. – Пожалуйста, расскажи все, иначе я сойду с ума. Никакая правда не может быть хуже моих фантазий.
– Она попросила меня приехать, – начал Марчелло медленно и так прижал кончики пальцев к столу, что они побелели. – Я должен был осмотреть ее дом и оценить его стоимость. Вот я и поехал. Она встретила меня почти обнаженной. На ней был лишь шелковый домашний халат, под которым ничего не было. Меня это неприятно поразило. Поверь мне, Пиа, пожалуйста! Я не знал, что делать и как на все это реагировать. – Он шумно вздохнул. – А потом она соблазнила меня по всем правилам. Для нее вопрос заключался не в страховке дома, а в том, чтобы одержать верх надо мной. И ей это удалось. Вот и все.
Пиа слушала его, опустив голову. Впервые Марчелло заметил, что в ее волосах появилось много седых прядей. Раньше это не бросалось ему в глаза. «Какая она красивая! – подумал он, и эта мысль глубоко его тронула. – Останься со мной, пожалуйста, останься со мной и прости меня!»
Пиа не расплакалась, не стала упрекать его и не. устроила истерику. Она сидела за столом, сложив руки, со спокойным и сосредоточенным видом.
– Да, тебе можно скорее посочувствовать, – сказала она таким деловым и холодным тоном, что Марчелло не смог понять, был ли это сарказм или же она сказала то, что думала, – Когда это было? – спросила она.
– Незадолго до инфаркта. За месяц до него. После того, что случилось, я не мог прийти в себя, меня страшно мучила совесть. Когда я смотрел на тебя, у меня сжималось сердце и перехватывало дыхание. Думаю, инфаркт был связан именно с этим.
– Да, значит, тебе можно еще и посочувствовать! Бедный ты, бедный… – Она сострадательно улыбнулась, – Как часто ты бывал у нее?
– Один раз! Один-единственный раз! Клянусь тебе, это никогда больше не повторялось. Это была случайность, глупость, и я об этом сразу же пожалел. Мне хотелось бы, чтобы этого не произошло.