Наташа в ответ только кивнула.
— И что же?
— Ничего, — пожала плечами Наташа. — Очень обрадовался моему звонку, пригласил на новоселье на дачу…
— Когда?
— Завтра.
— Натуся, но ты же помнишь… Левушка… Он же… сидел в тюрьме!
— Ну и что из этого, бабуля? — раздраженно спросила Наташа.
— Ну как же… — растерялась она. — На даче, в лесу, вдвоем с уголовником… Ты в своем уме?
— Во-первых, не вдвоем, там, видимо, будет большая компания, — начала уговаривать бабушку Наташа. — Во-вторых, этот уголовник — мой друг, и ты его прекрасно знаешь, а в-третьих…
Тут ей пришла в голову простая мысль: а ведь «рыбка»-то вовсе не настаивала на встрече с Левчиком. Она велела всего-навсего позвонить ему.
— А, впрочем, если ты не хочешь, — я не поеду, — неожиданно закончила Наташа и, сердито отвернувшись, ушла на кухню.
Ей нужно было заглянуть в компьютер — вдруг там появились какие-нибудь указания насчет встречи с Левчиком? Но, к ее удивлению, на экране ноутбука горела заставка «Windows». Вот так фокус! Наташа совершенно точно помнила — она «рыбку» не закрывала, получалось, что программа каким-то образом сама завершила свою работу!
Она снова запустила программу, но ни одно из ее окошек не открывалось. «Рыбка» молчала. «Как рыба» — подумала Наташа. Программа вела себя так, словно ее миссия уже выполнена. Будто бы для достижения конечного результата — квартиры для Наташи — вполне достаточно было уже состоявшегося звонка. Какие бы то ни было дополнительные инструкции она, похоже, считала совершенно излишними.
Наташа рассердилась. Ах, так?! Ну тогда и она не станет ломать себе голову! Пусть все идет, как идет!
Настроение у нее оказалось напрочь испорчено. Она отключила компьютер и осталась сидеть на кухне одна — хмурая и злая.
К ней заглянула бабушка.
— Натуся, ты уже не работаешь? Тогда, может быть, поужинаем?
— Давай, — равнодушно ответила Наташа. Екатерина Даниловна принялась хлопотать, накрывая на стол. Наташа ей не помогала, она сидела неподвижно, подперев щеку рукой, с безразличным видом глядя в темное окно. Бабушка попыталась было ее отвлечь, разговорить, но Наташа отвечала односложно и неохотно, а то и не отвечала вовсе.
Ужинали в тягостной тишине. Екатерина Даниловна, естественно, думала, что причина дурного настроения Наташи — в их недавнем разговоре, в ее фактическом запрете на встречу с Левой. И сознание этого рвало ей душу. Еще бы — ведь именно она, давно уже отжившая свой век старуха, ее нелепый постоянный страх за единственную внучку, мешали Наташе наладить свою жизнь. Когда-то Екатерину Даниловну радовало то, что внучка не гоняется за парнями, что все вечера она проводит с ней, своей бабушкой. Неизбежное предстоящее замужество внучки пугало ее. Она боялась оказаться ненужной молодой семье, стать им обузой, пятым колесом в телеге, боялась одиночества, если Наташа уйдет жить к мужу. Мысль о том, что ей придется доживать свои дни совершенно одной, сводила ее с ума. Она не смела себе признаться в этом, но уже давно главным страхом в ее жизни стал страх не за внучку, а за себя, иссушающий душу страх полного одиночества.