Взгляды родителей Теда располагались на другом конце спектра мнений. Самым важным для них было — ситуация с браком. Положение, в котором он очутился, волновало их несколько меньше.
— Мы ещё даже не разведены.
— Так чего же ты ждёшь? — спросила его мать.
Надо было начинать юридические процедуры. По совету Дена, к которому он обратился в поисках юриста, Тед направился к достаточно известному адвокату, который специализировался на бракоразводных делах,
— Люди не станут осуждать тебя за развод, — сказала ему мать. — Я всем говорю, что вы уже развелись.
— Сомневаюсь, что это событие станет широко известно в штате Нью-Йорк,
— Вовсе не смешно. Во всяком случае, я должна что-то объяснять. Я говорю, что мальчик остался жить с тобой, потому что эта шлюха завела роман.
Он переговорил с братом, отдалённым от него многими десятками миль; Ральф предложил денег. Тед отказался. Предложение займа было единственным, что пришло ему в голову в этот момент, и он передал трубку своей жене Сенди, которая сказала, что вообще никогда не любила Джоанну. Если бы её дети уже не были в столь зрелом возрасте, она могла бы на какое-то время взять Билли к себе. Отдав друг другу долг вежливости, они попрощались, чтобы в течение нескольких месяцев не испытывать необходимости в общении.
Тельма видела в Джоанне ангела мщения за все распавшиеся браки. Остановившись с кофейником в руках, она сообщила Теду, что уход Джоанны заставил проявиться «некоторые вещи».
— Чарли сказал мне, что у него была связь. Он просил у меня прощения и получил его. Я тоже развожусь с ним.
Чарли явился на следующий вечер.
— Тельма сказала, что я могу жениться на своей лаборантке. С чего мне на ней жениться? — Когда он покидал его, пропустив несколько порций виски, то сказал: Если бы не вы, у меня по-прежнему был бы счастливый брак.
Родители Джоанны принимали участие в сложившейся ситуации, бесконечно посылая игрушки, стараясь возместить для себя потерю Джоанны подарками внуку и долгими телефонными разговорами издалека с ребёнком, который никак не мог привыкнуть к ним.
— Билли, это бабушка!
— И дедушка! Я тоже здесь, Билли!
— А, привет.
— Как ты там, Билли? Что ты делаешь? — задавала она ему вопросы.
— Ничего.
— Ничего? Ой-ой, такой большой мальчик, как ты, должен чем-то заниматься.
— Играю.
— Восхитительно. Ты слышишь, Сэм? Он играет. А во что ты играешь?
— В удочку.
— Удочку. Просто прекрасно — в удочку. А что это такое — удочка?
— Я лежу в пижаме на кровати и стараюсь, что бы моя пиписка качалась как удочка.
— Ах, вот как…
Каким он был ребёнком? Билли была свойственна некоторая восторженность. Он могсовершенно искренне воскликнуть, как он делал время от времени: «Какой прекрасный день, папа!» Он был нежным и любящим малышом, решил Тед. Он был не очень агрессивен, и Тед задумался: а что, если Билли вырастет по его образу и подобию? Что, если Билли» как и его отец, будет страдать отсутствием напора и натиска?