– Мама?.. – Молодой человек наморщил брови и оглянулся на дверь. Та почему-то расплывалась в глазах. Легкая горчинка на языке превратилась в едкую вязкую горечь. Ноги стали ватными. – Мама…
Эрик покачнулся и, цепляясь за тяжелую оконную занавесь, сполз на пол.
Творимир еще раз проверил оружие, одернул стеганку и, сняв со спинки стула кольчугу, нырнул в нее головой. Финви, сидя в своем углу на тюфяке, с беспокойством следил за этими сборами. Ему было совершенно непонятно, с чего вдруг русичу понадобилось цеплять на себя столько железа – война же кончилась! Правда, она длилась недолго, и большую ее часть бродяга позорно проспал в каморке своих нанимателей, всеми позабытый, но тем не менее… «Неужели опять что-то не слава богу? – испуганно вжавшись спиной в стену, думал Финви. – Разве ж в обычный караул так-то обряжаются?.. Ох, клянусь святой Бригиттой, не к добру все это, не к добру… Такой кольчугой убить можно, честное слово. Как он ее на плечах таскает?»
Воевода затянул ремень, встряхнулся и принялся надевать широкие кожаные наручи. Откуда он их достал, бродяжка не понял. Но встревожился еще сильнее – наручи он видел на Творимире всего один раз – несколько дней назад, когда вместе с остальными обитателями поместья встречал победителей у ворот. «Опять сражаться?! – похолодел паренек. – Да сколько ж можно?! И без того ни дня спокойного!» Он набрался храбрости и высунул нос из-за спинки кровати:
– Господин, позвольте спросить?..
– Эх? – покосился в его сторону русич, зубами затягивая тесемки.
– Это вот все… – Финви неопределенно махнул рукой на обтянутый серебристой чешуей могучий торс воина, – оно зачем?..
– Эх, – обрубил Творимир, поморщившись. Видимо, сие означало: «Не твое дело». Чего и следовало ожидать.
– В бой, что ли?.. – все-таки рискнул бродяга. – Эвон вы как готовитесь!
Русич не ответил, только плечом дернул – отстань, мол. И, набросив плащ, повернулся к Финви.
– Эх! – Заскорузлый палец уперся пареньку в грудь. И переместился на дверной засов. – Эх.
– Тут сидеть, что ли? – сообразил Финви. – И дверь закрыть, да?
– Эх, – кивнул Творимир, беря со стола перчатки.
Бродяжка потерянно заморгал:
– Хорошо… А зачем?
– Эх! – сурово выдохнул воин, ткнув ему под нос мозолистый кулак.
Паренек быстро закивал:
– Понял-понял!.. А ежели позовут? Или случится чего?
Бывший воевода, уже шагнув через порог, медленно обернулся. И посмотрел на чрезмерно болтливого мальчишку таким многообещающим взглядом, что тот мигом заткнулся. И, снова забравшись на тюфяк с ногами, клятвенно заверил:
– Все! Сижу туточки, будто меня и нету!.. И двери запру, не сомневайтесь… Свечу гасить?