Он знал, что это не по правилам, что испокон веку брауни обители своей не покидали, что остроухие предки разом облысели бы от такого позора и пренебрежения вековыми традициями… Знал, но, натянув свой линялый колпачок до самых глаз, решительно шлепал лапами по грязи. Путь его лежал в сторону мельницы, где жил старый приятель и родственник, такой же брауни по кличке Белые Уши.
– Опозорюсь, как есть опозорюсь! – безрадостно предрекал сам себе хозяйственный дух. При одной мысли о том, что он собирался попросить у родственника, шерстка на его спине вставала дыбом. – Никто в округе больше лапы не подаст… Плеваться вослед будут, когтем в спину тыкать да стыдить… За какие ж грехи меня судьба наградила этой непослушной девчонкой?!
Леди Мак-Лайон, в сонной полудреме, зевнула и натянула на плечи сползшее одеяло. Утро… Еще одно унылое утро. Наверняка холодное и серое, как печная зола.
Она лениво потянулась и нехотя открыла глаза. Бросила безразличный взгляд на окно, прищурилась от яркого солнечного света, перевернулась на другой бок… И тут же рывком села на постели, позабыв про всякий сон. Не может быть! Солнце?!
Нэрис весело хлопнула в ладоши, откинула одеяло и спрыгнула с кровати. Даже домашние туфли надевать не стала, поскакала к окошку прямо как была – в рубашке и босиком. Солнце! И небо голубое, чистое-чистое, будто горячей водой с мылом промытое. Она, поднатужившись, распахнула оконные створки и по самый пояс высунулась наружу, счастливо жмурясь. Теплый золотой свет хлынул в комнату – и жизнь в одно короткое мгновение расцветилась яркими красками. Занавеси на окнах оказались не серыми, а нежно-лиловыми; медные безделушки на камине заиграли веселыми бликами; вчера еще мрачные, мокрые, прибитые дождем листья деревьев на аллее перед домом теперь радовали глаз изумрудной зеленью… Девушка с трудом подавила восторженный вопль – наконец-то! Кончился этот проклятый дождь!
Она бросилась к сундуку, откинула крышку и принялась торопливо рыться в ворохе платьев. Нужно что-нибудь немаркое, чтоб не жалко было, если испачкается… и гулять, гулять! Больше недели из дому не выходила, это же с ума можно сойти! Но уж теперь-то, когда на улице такой праздник… «Хоть пешком по лужам! – лихорадочно думала Нэрис, выуживая из вороха оборок серое шерстяное платьице. – Все равно! И Кэти с ее нытьем точно пошлю к черту… Никто мне такой волшебный день не испортит! Никто!»
Теплый шаловливый ветерок раздувал полы плаща. Из-под подошв ботинок летели радужные брызги, над головой в ветвях деревьев, перепрыгивая с ветки на ветку, щебетали птахи. Казалось, все вокруг немножко захмелели оттого, что на земли Англии наконец-то пришла настоящая, долгожданная весна!.. Нэрис, махнув рукой на то, что приличной замужней даме не след скакать по лужам, словно какой-нибудь козе, вприпрыжку неслась по аллее. Дни в скуке и бездействии давали о себе знать. Хотелось бегать, смеяться, хотелось упасть лицом в мягкую траву, почувствовать родной запах земли… В общем, хотелось вести себя глупо и предосудительно. Ну и что? Весна же! И солнце, и тепло!..