— Хер его знает, — беззаботно сказал командир штурмовой группы, — ну, не меньше минус сорока, сорока пяти. У меня термометра нет. Блин, я думал — мы в землю вмерзнем. Так сколько это будет длиться?
— До первого порыва ветра.
— Ну? — удивился Вадик. — А если его не будет?
— Будет, — сказал Сергеев, — куда он денется?
— Курить будешь, — простучал зубами Подольский. — Тут ребята ящик сигарет нашли. Хорошо жили, бляди!
Табачный дым наполнил легкие и, в первый момент, подействовал на Сергеева, как стакан водки, выпитый на голодный желудок.
Сигареты были свежие, крепкие, не отдавали складской затхлостью — такие на Ничью Землю попадали редко. То, что лежало на складах с допотопных времен давно перестало пахнуть настоящим табаком, но пользовалось сумасшедшим спросом. Махра — махорка, которую выращивали на юге ЗСВ, могла свалить мамонта, не только человека. Ее Сергеев никогда не курил, он предпочитал воздерживаться от табака неделями, чем давиться этой дрянью.
Заверещала рация.
— Равви, — сказал Вадим, — тебя.
Сергеев взял уоки-токи.
— Был бы ты моим бойцом — уже б представил бы к ордену Красного Знамени, — пробасил Равви в динамике. Голос доносился почти без искажений.
— Ну, полковник, у тебя память хорошая. Кто еще помнит этот орден?
— Кому надо — те помнят. Героя Союза бы дал. Героя Украины.
— Не, горячись, Равви! Не горячись!
— Да не горячусь я! Если бы не ты — они бы моих ребят набили, как уток по осени. С двух вертушек, да с налету!
— Положим, твоих ребят так просто не набьешь, — возразил Михаил, — тут, все же, лес, а не поле. И мальчики у тебя сами кого угодно уронят.
— Ладно, — сказал Равви, — чего спорить? Все равно у меня никакой другой звезды, кроме звезды Давида нет. Если возьмешь — награжу ей! Спасибо, Миша!
— У вас холодно?
— Как в жопе у белого медведя!
— Не шути, Равви! Там, как раз, тепло!
— Да холодно, холодно! Жаровни в палатках. Вкатили полевую кухню в столовую. Обморожений нет. Лошадей прикрыли, чем могли и в палатки, с людьми вместе. Крысы, мыши, вся живность на тепло бежит. Так, что я теперь не Равви, а Ной! Слушай, Миша, а это надолго?
— Может час, может день, может минута.
— А неделя?
— Может, но маловероятно!
— Ну, тебя на хрен, с твоими вероятностями, Сергеев! Скажи по-человечески! У меня аллергия на лошадиную шерсть!
— Пока не дунет ветер, полковник.
— Шутишь? — спросил Равви с недоверием.
— Да нет, не до шуток.
— Ну, что это за хрень, — жалобно сказал Говорящая Голова, — раньше было сто египетских казней — и все, а теперь, каждый день что-то новое. Сергеев, тут на улицу поссать не выйдешь — струя замерзает, не в палатке же это делать, между бабами и лошадьми?