Сергеев поставил машину на стоянку и пошел к рынку, с ленцой, чуть вразвалочку. Светило мягкое сентябрьское солнышко — осень начиналась неторопливо. Просто лето сбросило обороты, и августовский жар сошел на нет, без долгих, как ночи в декабре, дождей и слякоти, смывающей с Киева краски.
На выходные город пустел: кто победнее — ехал на «фазенды», готовить дачки к зиме, кто побогаче — выезжали в загородные имения, ловить последние лучи теплого солнца. Почти на перекрестке Креста и Шевченко скучал в стеклянной будке дежурный гаишник — машин было мало. С деревьев опадали «обугленные» по краям до рыжего цвета листья, и шлепались оземь, выбрасывая коричневые ядра, зрелые каштаны.
Возле кинотеатра, переживающего не лучшие времена, Сергеев приостановился — между колонами размещался книжный лоток, где иногда в горах книжного мусора удавалось откопать что-нибудь интересное. Он уже сделал шаг к лотку — и тут же столкнулся нос к носу с Плотниковой, держащей за руку симпатичную, такую же черноволосую, как она девочку лет восьми-девяти. Девочка была удивительно похожа на маму, хрупкая, тоненькая — только волосы были коротко стрижены и глаза другого цвета — черные, блестящие, как агаты, зато такие же миндалевидные, с необычным разрезом — к вискам.
— Привет, — сказал Сергеев, улыбаясь. Он был действительно рад встрече.
— Привет, — сказала Вика не очень дружелюбно.
Сергеев сел на корточки, аккуратно поддернув брюки на коленях, и оказался с маминой копией лицом к лицу.
— Привет, — повторил он. — Я — дядя Миша, друг твоей мамы. А ты кто?
— Я? — спросила копия, слегка растерявшись. — Я — Мариша, ой, Марина! — поправилась она.
— Очень приятно, — сказал он серьезно.
— И мне, — сказала Плотникова-младшая, но по ее лицу было видно, что она не до конца уверена, приятно ей новое знакомство, или нет. Для подтверждения, она подняла глаза на маму, но мама, склонив голову набок, с укоризной смотрела в глаза Сергееву.
— Ну, — спросила она, — познакомились? И почему Киев такой маленький город?
— Давай потом, — произнес Сергеев негромко. — Встретились, так случилось. Не всю же жизнь ты от меня ее прятала бы? Так?
И обратился к Марине.
— Как ты смотришь на то, чтобы пойти пообедать вместе?
— Может быть, ты спросишь у меня? — Плотникова насмешливо подняла бровь.
— А, что если я спрошу у вас? У обеих?
Плотникова-младшая растерянно переводила взгляд с Сергеева на мать, явно не понимая, как вести себя дальше.
— Принимаем приглашение? — спросила Вика у дочери.
Та несмело кивнула и улыбнулась, показав зубы, закованные в металлические брекеты — этакий маленький черноглазый вампиренок.