– Продавай, продавай! – шепотом подсказал обрадованный Мутило.
– Нет, – гордо ответил Жихарь. – Не для того я свой разум лелеял и взбадривал всяческими науками, чтобы он у вас подсчитывал прибыли да вычислял лихву. Употребляю его лишь на великие дела, на благо народное… А на что вам, торгованам, разум, коли есть жадность и хитрость?
Торгованы отшатнулись, оскорбленные. Из их рядов, расталкивая прочих, полез дюженький молодчик в меховой обдергайке, ростом богатырю не уступавший.
– Вот ты о нас как, значит, понимаешь? Бей его, братцы, в любовную кость и во всю совесть!
– Не слушайте дурака, – подал голос Колобок, окончательно решивший взять на себя обязанности богатырского разума. – Он еще молод, глуп, не сеял круп. Говорит, что в башку взойдет, со мной не советуясь. Не прямота бранится, а задор. Лучше тягайтесь на поясах, а то за драку здесь налагают большую виру!
Торговане разжали кулаки и как один схватились за кошели и другие места с припрятанной казной.
Решили и вправду потягаться на поясах – сперва один на один с бойким молодцем, а потом, после его поражения – с каждым по отдельности и со всеми вместе. Жихарь, конечно, перетягал всех, но все же попросил прощения за грубые слова.
Поневоле пришлось пить мировую.
– Здоровья всему собранию! – послышался зычный голос у входа.
Жихарь оглянулся.
Под навес входил его давний знакомец – бродячий сказитель Рапсодище. Жихарь не видел его несколько лет, с самой своей свадьбы – говорили, что Рапсодище ушел за песнями в иные земли. Как видно, хождение пошло сказителю на пользу – он загорел, помолодел, покрасил в черный цвет бороду, принарядился во все хорошее и чистое и даже вставил себе новые зубы из белой заморской глины, что было и вовсе дорогим удовольствием. Богатырь быстро вспомнил и без Колобка, что следует скрывать свое имя, поэтому бросился к песнопевцу как к самому дорогому человеку:
– Рапсодище! Светел месяц, блин поминальный! А мне говорили, что тебя давно уж злобный Нахир-шах отправил в Костяные Леса за правдивые словеса! Долго жить будешь!
Обнимая сказителя, Жихарь прошептал:
– Имени моего отнюдь не называй, про княжеское титло и вовсе помалкивай! Зови меня, к примеру, Шарапом из деревни Крутой Мэн, что в Калгании. Я тебя за то отблагодарю по-княжески…
Рапсодище мигом сообразил, что к чему.
– Ну и рожа у тебя, Шарап! – воскликнул он вместо приветствия. – Где такую отъел? Чуть не сломал мне новые гусли, волот дикошарый! Я за них в Неспании знаешь сколько заплатил? Кому говорю – никто не верит…
Новые неспанские гусли не походили на обычные, а напоминали скорее звонкий кельмандар Сочиняй-хана. Очертание у них было грушевидное, струн всего семь.