Белый Север остался лишь в отцовских воспоминаниях. Слушая рассказы господина Фемема о дальних странах, Мем с детства мечтал путешествовать. Во сне ему виделись степи седых, длиной в человеческий рост, лежащих трав — от ветра волны по ним бежали, как по морю; древние путевые камни — камень в виде креста, камень-звезда, камень-раскрывшая крылья птица; белое северное солнце и разлив быстрых степных рек — валуны в середине русла разбивают поток на белые вихрящиеся струи; каменная зыбь Запредельных Высот, пещерные города и древние монастыри в скалах оставшиеся от легендарного Белого Энлена, борейский Мост-Над-Пропастью… Господин Фемем умел рассказывать. Все, увиденное им однажды, вставало перед глазами Мема, как настоящее — протяни руку, и прикоснешься. Ощутишь сырую прохладную землю седогривой степи, почувствуешь горьковатый степной ветер, окунешься в радугу, сияющую в ледяной пыли горных водопадов, услышишь, как гудят под землей колокола пещерных сказочных царств… А на самом-то деле Мем и гор настоящих как следует вблизи не видел. Эгиросса на севере, Лиларос на юге — вот и весь предел его путешествиям. Сорок лиг в одну сторону, двести сорок в другую. Каменная дорога, обсаженная колючником и масличным орехом, овечьи пастбища, пологие холмы к северу от Столицы или роскошные сады вокруг усадьб к югу — это все впечатления от его собственных путешествий. И перспектив попутешествовать дальше — никаких.
Судьба Мему была предуготована, рассчитана и полностью обговорена, еще когда он пускал игрушечные кораблики в пожарном пруду возле дома. Старший сын принимает торговые дела. Младший — Мем — становится чиновником.
Отец Мема был дружен с Первым префектом и очень гордился, что пристроил сына к такому надежному наставнику, как инспектор Нонор. Через четыре месяца Мем сдавал в Каменных Пристанях выпускные экзамены, и место дознавателя в Первой префектуре подразумевалось для него как бы само собой. По планам отца, со временем Мем должен был стать инспектором, потом помощником префекта, там, глядишь, самим префектом, а уж дальше дорога открыта и в золоченые двери Царского Города. Вот только Мем не мог на это согласиться, хоть умри.
Так и вышло, что Мем, в общем-то, прилежный и неглупый парень, изо всех сил прикидывался дурнем, чтобы избежать назначенной для него участи и навсегда сесть на цепь в Столице. Все свое прилежание и всю сообразительность Мем направлял против инспектора Нонора. Нонор временами уже покрывался кровавой пеной от бешенства, но, к великому сожалению Мема, пока господин Фемем не желал никого слушать не собирался расставаться с мечтой видеть своего второго сына солидным государственным деятелем. Господин Фемем был упрям. Но Мем знал, что сам-то он еще упрямее.