Инспектор Нонор только разложил на столе плетенку с домашними пирожками и поставил на жаровню чайник, как с грохотом и топотом ему, а заодно всему второму этажу сообщили эту радостную весть. Пришлось все убирать обратно.
Присланный вместо Мема новый секретаришка куда-то запропастился. Впрочем, Нонору было безразлично. Толковой помощи с этих малолеток все равно не дождаться. Зато со своим секретарем приперся Дин. Он расследовал другое убийство — смерть трактирщика с Веселого Берега, — и уже полностью был готов сдавать дело в архив, поскольку сапоги у задержанного были заметные, наследил он возле трактира много, по собранным со свидетелей приметам всяко получалось, что он виноват, да и отнекиваться он не собирался. В ответ на любые вопросы пожимал плечами, а это вполне можно было расценивать, как признание своей вины.
Однако когда пойманного злодея привели, и два тарга — северянин-преступник и столичный инспектор — посмотрели друг другу в глаза, Нонора ожидало разочарование. Тарг-то тот был тарг, да с клеймом родового слуги на щеке. Где-то на улице слугу макнули физиономией в лужу, краска размылась, и из-под потеков грязи и грима проступили светло-розовые полосочки фамильного герба и вензель. А, значит, если господин не прикажет говорить о себе и своих делах, слуга об этом не проронит ни слова. Ну, допустим, имя господина можно найти по клейму, но допроса опять не получится. Везет же Нонору на молчальников — и сегодня, и вообще.
Вместо составления протокола Нонор долго разглядывал привязанного к допросному стулу слугу, потом спросил одну единственную вещь:
— Ты в грязь-то поперек дороги нарочно упал, чтоб от своего господина внимание отвлечь?
Слуга одобрительно глянул на Нонора: надо же, столичный червяк, а понимает, — и показал глазами: «А разве я мог по-другому?»
— Ну, все с вами ясно, — сказал, ни к кому особо не обращаясь Нонор и завинтил крышку на чернильнице. — Подождем, пока поймают твоего господина.
— Это все? — удивился Дин, удобно усевшийся нога на ногу и настроенный слушать дельную и долгую беседу опытного инспектора с предусмотрительно обмакнутым мордою в лужу подследственным.
— Хозяина его ловить надо, — объяснил Нонор. — Этот без хозяйского распоряжения даже непотребного звука не издаст, хоть на куски его разрежь.
Дин кровожадно ухмыльнулся:
— А может, разрезать?
— Разрезать? Попробуй. Забирай его себе, если хочешь. Мне со слугой говорить не о чем. Он против меня рождением не вышел.
Тут Нонор взял с сейфа тряпочку, которой в его кабинете вытиралась пыль, и стер с лица слуги остатки маскировки. Герб был незнакомый, изображал то ли кошку, то ли рысь, вписанную в вензель «Ар-И».