— Не!..
За Олима я был спокоен. Он мог пройти по бревну даже с закрытыми глазами. Я это знал. Во дворе Олима между двумя деревьями была привязана веревка. Любимец публики путешествовал по этой веревке взад и вперед, будто по проспекту. Приседал, прыгал на одной ножке и даже лежал на веревке, закинув руки за голову. Я однажды сказал Олиму:
— Поступай в цирк. Чего талант в землю закапываешь!
Олим смотрел на меня своими черными выпуклыми глазами и загадочно улыбался. Нет, он не желал в цирк. У него была иная цель. Так же, как и я, он мечтал стать журналистом…
Дело у нас пошло быстро. Ягнят на острове оставалось все меньше и меньше. И вообще, у нас был бы полный порядок, если бы не Олим. Олим не любил оставаться в тени и работать просто и незаметно, как все. Ему надо было обязательно выкинуть какой-нибудь фортель.
Эта пустая голова, этот хвастун влез на перила моста и пошел по ним, покачивая расставленными в сторону руками. Он останавливался на минутку, отставлял в сторону левую или правую ногу, находил равновесие и снова как ни в чем не бывало шел вперед.
Все притихли на берегу. Мы боялись пошевелиться, произнести громкое слово. Олим обернется, потеряет равновесие и тогда… Тише, сердце, не стучи! Пусть Олим пройдет.
Олим знал, что мы следим за каждым его шагом. Он обернулся к нам и беспечно помахал рукой. И тут левая ступня его соскользнула с перил. Тело качнулось вправо. Олим изогнулся, взмахнул левой рукой, загребая воздух, выровнялся и поставил ногу на тонкий деревянный брус. Мы с облегченьем вздохнули. Но, видимо, уверенность уже покинула его. Он ставил ногу нетвердо, будто на скользкий лед. Колени его дрожали. Олим обернулся еще раз. Он искал у нас ободрения и защиты. Обернулся и вдруг быстро и беспорядочно замахал руками.
— А-а-а-а! — понеслось над рекой. — А-а-а-а!
Он упал в воду навзничь, вытянув вперед кисти рук. Будто еще надеялся на что-то, будто хотел схватить пальцами планку перил. Волна накрыла Олима с головой и потащила в глубину. Прошло несколько секунд и в пучине замелькала белая рубаха. Течение с бешеной силой тащило его вниз, мимо темных, торчащих из воды утесов.
Мы помчались по берегу потока, вдогонку Олиму. Впереди всех прыгал с камня на камень Игнат, за ним, распустив по ветру косички, бежала Муслима.
— Оли-и-м! — кричала она. — Оли-им!
Мы спотыкались на камнях и падали. Я до крови разбил колено и теперь едва поспевал за всеми.
Какой-то старый колхозник бежал рядом со мной и, задыхаясь, говорил:
— Тез, тез! Быстрее, быстрее!
— Оли-им! — кричала на весь берег Муслима. — Оли-и-м!