— Стесняется. Подождите, привыкнет и будет вам стихи Тютчева читать.
— Ой, мне не надо Тютчева.
— Хорошо, не будет.
Однажды мама разрешила Ёже завести варана. Но под видом варана Ёже подсунули крокодильчика. Ёжа очень обрадовался. Крокодила называли Тимоша. Вскоре Тимоша подрос и стал косить голодным глазом на всех, кто проходил мимо. Мама не на шутку перепугалась и велела Тимошу куда-нибудь деть.
С тех пор мама говорит «нет» ещё решительнее.
— И как ты собираешься жить дальше? — Ёжа сел перед Бобом на корточки. — Я так понимаю, что в свой двор ты возвратиться уже не сможешь.
Боб сидел, понурив голову.
— Давай его попробуем устроить к кому-нибудь, — предложила Ташка.
Оба понимали, что это вряд ли возможно. У всех уже кто-нибудь был.
— Давай по второму кругу?
— Меня убьют. А точно у всех уже есть?
— Осталась Нина Петровна, — подумав, сообщила Ташка.
Нина Петровна жила на третьем этаже. Говорили, что она помнила революцию, а может, не революцию, а захват Москвы французами. Если Нина Петровна сидела на балконе — а сидела она там часто, — то даже взрослые проходили через двор на цыпочках.
— Вы к кому идёте? — строго спрашивала она незнакомых. — Ну-ну, идите!
— Что-то вас долго не было, — приветствовала она знакомых. — Не боитесь квартиру надолго оставлять? Ну-ну. Как бы не обокрали. Ваши дети сегодня опять по деревьям лазили. Ну-ну. Поломают. И деревья, и шею.
— Может, не надо к Нине Петровне? — спросила Ташка.
— А она что? — заинтересовался Боб.
— Она, ну как тебе сказать… она ведьма, — сообщила Ташка.
— Подумаешь, ведьма, — легкомысленно заявил Боб, — я знал одну тётку, так она вообще сторожем с ружьём работала.
— Пойдём попробуем.
Ёжа долго жал на звонок, пока не понял, что звонок не работает.
Тогда они с Ташкой стали стучать.
— А может, она померла?
— С чего вдруг?
Ёжа облокотился на дверь, и дверь со скрипом приоткрылась.
Ёжа засунул голову внутрь и позвал:
— Нина Петровна!
— Кто там? Заходите! — раздался бас из глубины квартиры.
Ёжа, Ташка и Боб по очереди протиснулись в небольшую щель.
Посередине коридора стоял огромный заплесневелый комод. На нём громоздились коробки. За коробками виднелся лабиринт книжных полок. Сверху свисал велосипед. Под потолком торчали оленьи рога.
— Давайте сюда! — опять донеслось откуда-то.
Узенькая дорожка, по которой можно было пройти только по одному, вела сквозь залежи вещей в глубь квартиры.
— Обычно ко мне приходят либо газ проверять, либо подписи собирать, так что я делаю вид, что меня нет дома. Ну-ну. Зачем пришли?
Гостиная тоже была вся заставлена. В центре комнаты щерил жёлтые зубы рояль. Из-за рояля торчала огромная голова Нины Петровны, с причёской, похожей на гнездо. На шкафу сидела серая сова и не мигая смотрела на Боба огромными жёлтыми глазами.