— Расскажите все, что обычно пишется в анкете. Ведь вам доводилось заполнять анкеты? Возраст, образование, где работали, словом все, что считаете нужным, — пока еще терпеливо пояснил он, но я засомневалась, надолго ли его хватит.
Я еще раз быстро взглянула на него и тут же отвела глаза, встретив серьезный, сосредоточенный взгляд. Дорогой строгий костюм из тонкой серо-голубой шерсти безупречно сидел на нем. Кабинет обставлен добротной мебелью, но без малейших излишеств. Все это создавало образ человека жесткого, волевого и неприступного, что не вязалось с тем представлением, которое я вынесла из нашей первой встречи. Это почему-то смущало меня.
Наконец, собравшись с мыслями, я стала рассказывать.
— Зовут меня Никитина Марина Игнатьевна, мне двадцать семь лет, — сказала я и тут же вспомнила, что вчера не собиралась признаваться ему в своем возрасте.
По улыбке, чуть изогнувшей краешки его губ, я поняла, что он тоже вспомнил об этом. «Ну и ладно», — подумала я и, сделав вид, что его улыбочка меня нисколько не трогает, продолжила:
— Я закончила механико-машиностроительный факультет Ленинградского политехнического института, после чего около трех лет работала на Опытно-механическом заводе в конструкторском бюро, потом у меня родился ребенок... — на этом я споткнулась, не зная, о чем говорить дальше. — Может, лучше вы сами будете спрашивать, — в нерешительности предложила я.
— Хорошо, — быстро согласился он, — но тогда сразу договоримся: если на какие-то вопросы вам не захочется отвечать, можете смело сказать мне об этом.
Я молча кивнула.
— Итак, мне хотелось бы задать вам такой вопрос, — издалека начал он. — Вы сказали, что у вас есть ребенок...
«Ну вот и начинается», — подумала я. Везде, где я раньше бывала в поисках работы, как только выяснялось, что у меня есть маленький ребенок, мне тут же отказывали.
— И вы его воспитываете одна? — после короткой паузы задал он вопрос, прозвучавший больше как утверждение.
— Да, одна, — с вызовом ответила я, заставив себя выдержать его взгляд.
Неожиданно в его глазах засветилась понимающая улыбка. Я очень старалась скрыть свою растерянность за маской спокойствия и безразличия, не знаю, как мне это удавалось, но, во всяком случае, я пыталась не уронить своего достоинства и, конечно же, просить его ни о чем не собиралась.
— Сколько лет вашему ребенку?
— Три с половиной года.
— И он ходит в садик?
— Да. У меня девочка, — зачем-то уточнила я.
Он помолчал.
— Я так понял, что после рождения дочери вы не работали. Почему? Вас не устраивала работа?
— Нет, работа меня устраивала, но я не видела смысла в возвращении.