Он подошел ко мне. Лицо его было веселей, чем обычно.
– Ты вымокла насквозь, – сказал он.
– И ты тоже, – смеясь, ответила я.
Мы сели в машину и вернулись в Сент-Савен. Как я мечтала об этой минуте, а теперь, когда она наступила, – не знаю, что сказать. Какими словами описать дом в горах, книги и диски, обряд, неведомые языки и шатер, образованный восемью молящимися?
Он живет в двух мирах. Где-нибудь и когда-нибудь эти два мира сольются в один – и мне необходимо понять, как это произойдет.
Но слова в такие моменты ничего не значат. Любовь познается только любовью.
– У меня только один свитер, – сказал он, когда мы вошли в комнату. – Надень его. Завтра куплю себе другой.
– Давай повесим одежду на калорифер. К утру она высохнет, – ответила я. – А у меня есть майка, я ее вчера выстирала.
На несколько мгновений воцарилась тишина. Одежда. Нагота. Холод.
В конце концов он вытащил из чемодана еще одну футболку.
– Сгодится вместо ночной рубашки?
– Конечно.
Я погасила лампу. В темноте стянула с себя промокшую одежду, развесила ее над калорифером и повернула регулятор на полную мощность.
Уличный фонарь давал достаточно света, чтобы он видел мой силуэт и знал, что я – голая. Я надела майку и нырнула под одеяло.
– Я люблю тебя, – услышала я его голос и сказала в ответ:
– Я учусь любить тебя.
Он закурил.
– Как, по-твоему, сейчас подходящее время?
Я знала, о чем он говорит. Поднялась и присела на край его кровати.
Красный огонек сигареты через равные промежутки времени освещал его лицо. Он взял меня за руку, и так мы просидели несколько мгновений. Потом я высвободилась и погладила его по голове.
– Ты не должен спрашивать, – ответила я. – Любовь не задает вопросы, ведь если мы начнем задумываться – начнем бояться. Это – необъяснимый страх, я не стану даже и пытаться облечь его в слова. Это может быть страх того, что тебя отвергнут, не примут, страх нарушить очарование. Звучит нелепо, но это так. А потому надо не спрашивать, а совершать поступки. Как ты сам и столько раз говорил – надо рисковать.
– Я знаю. И никогда прежде не спрашивал.
– Ты уже завладел моим сердцем, – сказала я, делая вид, что не слышала его слов. – Завтра можешь покинуть меня, но мы всегда будем вспоминать чудо этих дней; романтическую любовь, возможность, мечту. Но я думаю, что Господь в неизреченной и бесконечной мудрости своей запрятал ад посреди рая. И сделал это для того, чтобы мы всегда были настороже. Для того, чтобы мы, наслаждаясь радостью Милосердия, не забывали про столп Строгости.
Руки, гладившие мои волосы, напряглись.